Одиночка. Горные тропы - Ерофей Трофимов (2022)

– Учуял, пройдоха, – усмехнулся парень и, чуть подумав, бросил на траву потроха и головы, которые собирался отправить в русло родника.

Вода отнесла бы это все подальше, уничтожая последние следы, но и так тоже было неплохо. Оставив зверя лакомиться, Елисей вернулся в пещеру и принялся кашеварить. Разведенный у выхода костерок скрывался природными изгибами, а легкий дым развеивался ветерком над самым валуном. Так что заметить его можно было только по запаху или случайно. Поужинав, Елисей завалился на лежанку, собранную из жердей и покрытую старой кошмой, и, поглядывая на выход, задумался.

Размышления парня были просты и понятны.

Нужно было как-то извернуться и незаметно пригнать в эти места свою телегу. Благодаря новой подвеске, проходимость у нее была неплохой. Так что нужно было просто найти место, где она пройдет. Потом загрузить всю добычу и ехать в Пятигорск. И делать это все нужно одному. Привлекать к делу кого-то означает вызвать кучу ненужных вопросов.

– Придется побегать, – вздохнул Елисей и, повернувшись на бок, спокойно уснул.

Проснулся парень от яростного щебета птиц, которые что-то делили рядом с трещиной. Тихо выругавшись, Елисей поднялся и, собрав вещи, отправился в дорогу. Дойдя до родника, он справил все утренние дела и, жуя на ходу, отправился дальше. Сам родник для телеги препятствием не будет, а вот лес и густой подлесок были практически непроходимы. Тут только пешком. Мрачно выругавшись, Елисей начал двигаться широким зигзагом, ища подходящие для проезда места.

Так он шел до самого вечера, помечая кинжалом дорогу до осыпи. Затесы на деревьях парень старался делать так, чтобы они находились на уровне вытянутой над головой руки. Так меньше шансов, что их заметят. К тому времени, когда окончательно стемнело, он успел пройти примерно четвертую часть пути до крепости. Поиск отнимал много времени и сил.

Устроившись на дереве в гамаке, Елисей спокойно выспался и, на ходу жуя куски жареной фазанятины, двинулся дальше. Спустя трое суток он вышел на опушку леса и, увидев стены крепости, устало усмехнулся. Одно дело было сделано. Теперь требовалось как-то подать весточку Марье. Девчонка хоть и тихая, но стержень имеет, а значит, по его просьбе сумеет удержать язычок за зубами. К тому же она и без того близко общается только со своей бабкой, сторонясь остальных.

Припомнив, куда именно она выгоняет свою Пеструху, Елисей по краю леса добрался до ворот и затаился в кустах. Стадо, принадлежавшее обитателям крепости, паслось неподалеку. Коровы, животные умные, и вполне могут вечером сами возвращаться в свое стойло, но пастух при стаде присутствовал. Пожилой мужик, с длинной седой бородой и веревочным кнутом, сидел в тени смоковницы, вырезая что-то из куска деревяшки.

За своей Пеструхой Марья всегда приходила сама. Елисей не очень понимал причину такой привязанности девушки к животному, но как говорится, у каждого свой февраль. Марью он заметил к вечеру, когда пастух принялся сгонять коров в кучу, чтобы гнать в крепость. Быстро пройдя по лугу, девушка лихо свистнула, и старая корова, замычав в ответ, поспешила к хозяйке.

– Блин, не хуже собаки откликается, – удивленно проворчал Елисей, вылезая из кустов и негромко окликая девушку.

Увидев его в лохматом комбинезоне, Марья сначала испуганно ахнула, но потом, узнав, растерянно улыбнулась:

– Ну, чисто леший. Чуть сердце со страху не оборвалось.

– Так и задумано, – кивнул Елисей и, оглядевшись, попросил: – Марья, просьба к тебе есть. Быстро вернись домой и запряги в мою телегу коней. Потом выгони ее сюда. Я буду ждать.

– А сам чего? – не поняла девушка.

– Не надо, чтобы меня видели. Сама знаешь, у меня кровники объявились, а уехать нужно. В город мне надо.

– Что, так и поедешь? – удивилась Марья.

– Верно. В комнате моей одежа моя висит, в которой я по делам езжу. Ее тоже в повозку кинь. И поесть в дорогу чего собери. Только быстро, пока ворота не закрыли.