— Но счастливой все-таки не выглядишь.

Сандра вздохнула.

— А какой я выгляжу?

— Потерянной. Запуганной. Нервной.

Сандре не понравились его слова, и она, словно оправдываясь, ответила:

— Ну еще бы. Я действительно потерялась в этих горах, и мне было страшно, что никто не поможет. Поэтому и нервничала.

— Кто-нибудь все равно бы проехал, — сказал он скучающим тоном.

— Вы говорили, что любите правду, а сами лжете, — сказала она жестко, поражаясь собственной резкости. — Вы же видели, что никто так и не проехал.

— Видел, — ответил он вдруг со злостью в голосе. — Поэтому и вернулся.

— Вы не хотели возвращаться…

— Не хотел.

— Вы ненавидите меня, — тихо сказала Сандра, сама не понимая, зачем ей это нужно.

— Ненавидел.

Он сказал это… Сердце Сандры оборвалось, но тут же подскочило к горлу.

Он сказал это в прошедшем времени!

— А сейчас?

Он молчал, пронизывая ее тяжелым взглядом серых глаз.

— Что-то изменилось? — прошептала Сандра, замирая от страха услышать ответ.

— Слишком много вопросов, птичка, — наконец произнес он скупо, — и не на все из них у меня есть ответы.

— Алекс, — она впервые назвала его по имени, и удивилась, увидев, как он вздрогнул, — мне действительно очень жаль, что я так поступила с вами тогда. Это было неправильно и… очень глупо. Я… если вы еще заинтересованы в контракте…

— Не заинтересован, — ответил он жестко, — и твоя жалость мне нужна меньше всего, птичка.

— Что же вам нужно? — растерянно спросила Сандра, чувствуя, как замерзают ноги и по телу пробегает дрожь.

Клайген смотрел на нее очень долго, серьезно и молча. А затем тронул ее подбородок пальцами — удивительно теплыми — и тихо сказал:

— Эх, птичка… Мороз и правда не для тебя. Не прошло и пятнадцати минут, а нос уже красный. Возвращайся в номер.

— А вы?

— Я не замерз.

Сандру вновь кольнуло разочарование: она ожидала, что в номер они вернутся вдвоем. Но настаивать не решилась. С головой хватило и ночной вылазки: припомнив, как заявилась в гараж и увела его, будто сварливая жена, она покраснела. Правда, щеки уже и так наверняка красные от мороза.

— Как хотите, — только и сказала она. — Я, пожалуй, и правда пойду. Красиво, но… слишком уж холодно.

Она направилась ко входу в мотель, спиной чувствуя взгляд Клайгена, от которого по телу пробежала горячая волна.

Температура в номере ощутимо упала. Сандра сняла шубку и разулась, но раздеваться не стала, а с ногами забралась в кресло и попыталась дочитать вчерашнюю книгу. Однако смысл прочитанного ускользал от нее: все мысли из головы вытеснил Алекс Клайген.

Она никогда бы не подумала, что будет ждать его прихода. Не хотела себе признаваться в том, что хочет видеть его рядом, скучает по его грубым выходкам, по его хамским речам, по его губам, хрипло шепчущим непристойности. По его сильным надежным рукам, которые ночью обнимали ее, прогоняя все страхи. По биению его сердца и ритму дыхания… по широкой груди, на которой она заснула сегодня ночью.

Вздохнув, Сандра отложила бесполезную книгу и подошла к окну. Снег, снег, снег… ничего кроме снега. Снег запер ее в ловушке в этом мотеле, не давая возможности вырваться. Поэтому она и нервничала — Клайген был прав. А стоило ли? Быть может, это вынужденное бездействие было ниспослано ей небесами, чтобы она научилась спокойно принимать превратности судьбы? Быть может, ей действительно следовало отвлечься от бесконечной вереницы дел и увидеть красоту вокруг себя? Ведь даже на отдыхе с Джеффом она постоянно нервничала и не могла расслабиться хотя бы для того, чтобы полюбоваться величественной красотой горного пейзажа… Почему-то внимание постоянно концентрировалось на том, что досаждало ей в этой поездке: холод, снег, неудобная одежда, необходимость вместо привычного домашнего интерьера видеть гостиничный номер, приноравливаться к ритму жизни отеля.