Святая - Синтия Хэнд (2013)

Я сглатываю. – Ты не собираешься сказать мне, что всегда будешь рядом? Разве не это обычно говорят? Что ты будешь в моем сердце, что-то типа того?

- Ты – часть меня, - отвечает она. – А я – часть тебя. Поэтому, да, я буду с тобой.

- Но не по-настоящему, мы не сможем поговорить, да?

Она накрывает мою руку своей. Она кажется такой легкой, легче, чем должна быть рука, ее кожа, как мягчайшая белая бумага. Словно ее может унести ветром.

- Между нами есть связь, которую ничто не сможет разорвать, ни на небе, ни на земле, ни даже в аду. Если тебе захочется поговорить со мной – говори. Я услышу. Но, возможно, не смогу ответить, или отвечу не своевременно…

- Потому что день – это тысяча лет…

Она ухмыляется. – Конечно. Но я услышу тебя. Каждое мгновение я буду посылать тебе свою любовь.

- Как? – я не в состоянии подавить слезы в голосе.

- В сиянии, - отвечает она. – Вот где мы находим друг друга. В свете. – Я снова плачу, а она обнимает меня одной рукой и целует в макушку. – Моя дорогая, милая девочка. На тебя столько всего свалилось. Ты все так глубоко чувствуешь. Но ты будешь счастлива, детка. Ты будешь сиять.

Я киваю, вытирая слезы. Я верю ей. Затем я продолжаю и говорю следующее, что приходит в голову.

- Мам, ты когда-нибудь собираешься рассказать мне о своем предназначении? – Она откидывается назад и задумчиво рассматривает меня.

- Мое предназначение – это ты. – Этим вечером она рассказывает мне иную версию той истории, что мы с Джеффри слышали ранее о дне землетрясения. То, о чем она не упоминала. Что, когда она увидела отца и он вытащил ее из-под завала в ее собственной спальне, когда поднял ее на небеса, она узнала его.

- Он снился мне, - говорит она.

- О чем был этот сон? – я сижу в ногах кровати, скрестив ноги, чтобы смотреть ей в глаза, когда она говорит.

- Поцелуй, - признается она.

- Поцелуй? – едва я слышу это слово, на меня накатывает приступ вины. Воспоминания о губах Кристиана на моих.

- Да. Во сне я поцеловала его. Он стоял на пляже. – Ее взгляд устремляется к телевизору, к блестящей, перекатывающейся воде. – Я подошла к нему, взяла его лицо в ладони и поцеловала. Мы не обменялись ни словом. Только поцелуем.

- Ох, - выдыхаю я. Так романтично. – Поэтому когда ты увидела его после землетрясения, ты узнала в нем того парня, которого поцеловала во сне.

- Да.

- И что ты сделала?

Она легко смеется, почти хихикает. – Я тут же по уши влюбилась в него. В конце концов, мне было шестнадцать, а он был…

- Воплощение сексуальности, - заканчиваю я за нее, немного застенчиво, мы же все-таки говорим о моем отце.

- Он был выдающимся образцом, да, он был таким.

- И что случилось?

- Он провел с нами три дня после землетрясения, в парке «Золотые Ворота», а в последнюю ночь я попыталась соблазнить его.

- И….

- Он бы не согласился. Он отверг меня, довольно грубо, как мне показалось. А утром его уже не было. После этого я не видела его целых три года.

- Ох, мам…

- Не жалей меня, - напоминает она с небольшой улыбкой. – В результате же все получилось. Я добилась его.

- Но что случилось, когда вы снова встретились? Спорю, это было неловко.

- О, к тому времени я решила, что он мне не нужен.

У меня отпадает челюсть. – Он тебе не нужен? Почему?

- По многим причинам. Тогда я уже знала, что он из себя представляет. Я знала, что он захочет на мне жениться, и, хотя я и не догадывалась о последствиях, я прекрасно понимала, что это будет необычный брак. Я не хотела замуж. Я не хотела, чтобы моя жизнь была решена за меня. Наверное, это основная причина. Поэтому, когда мы снова встретились, я предельно четко объяснила ему, что больше не заинтересована.

- Как он отреагировал? – не могу себе представить, чтобы кто-то смог отказать отцу.