Святая - Синтия Хэнд (2013)

- Как ты это сделал? – более молодая Клара кажется такой же растерянной, как и парень на аттракционе, когда принимает гигантского черно-белого медведя. Он до сих пор со мной. Сидит на верхней полке гардероба. Я назвала его мистер Великолепный. И только сейчас вспомнила почему.

- Хочешь, чтобы я повторил? – спрашивает Джеффри.

- Успокойся, дружок, - нежно говорит мама. – Давай и другим дадим шанс. Кроме того, мы же не хотим хвастаться.

Камера захватывает, как она обнимает его, затем видно только голубое безоблачное небо. На мгновение шум на тротуаре затихает и можно расслышать звуки прибоя и крики чаек. Затем экран гаснет. Счастливое время закончилось.

Я поворачиваюсь взглянуть на маму. Ее глаза закрыты, а дыхание глубокое и ровное. Она почти заснула.

Я накрываю ее одеялами. Легко целую ее в щеку, вдыхая ее запах розы и ванили. Я была ее самым счастливым временем, думаю я. И кажется, после того, что она пережила на протяжении ста двадцати лет на земле, быть ее самым счастливым временем – это огромная честь.

- Я люблю тебя, мам, - шепчу я, и даже во сне она слышит меня.

- Я знаю, - отвечает она у меня в голове. - Я тоже тебя люблю.

Позже отец выносит ее на заднее крыльцо посмотреть на звезды. Теплый вечер, сверчки выводят свои мелодии, веет легкий ветерок. Весна готовится уступить место лету.

Глядя на родителей, как они разговаривают без слов, как прикосновение отца будто придает маме сил, совершенно неоспоримо, что их любовь очень сильна.

Такая любовь переживет смерть. Но стоило ли оно того? Спрашиваю я себя. Стоило ли оно всех тех трудностей, о которых она рассказывала: страдания в разлуке, боль от того, что он может быть с ней только урывками, а затем отпускать его?

Глядя на них, я думаю, что да. Когда он легко целует ее в губы, смахивает прядь волос с ее лица, поправляет платок на ее плечах, она смотрит на него с такой истинной любовью в глазах, которую ни с чем не спутаешь. Она счастлива.

Ты будешь счастлива, сказала она мне.

Ты будешь сиять.

Мама просит поговорить с Джеффри. Он выходит на крыльцо и между ними идет продолжительный диалог. Я наблюдаю за ними из окна в гостиной. Джеффри плюхается в кресло рядом с мамой, складывает руки на коленях, глаза опущены. Я не слышу, о чем они говорят, в любом случае, это не мое дело, но я думаю, что это может быть, то же самое, что она говорила мне ранее. Мое предназначение, сказала она, это ты.

Джеффри продолжает кивать, а затем опускается перед ней на колени, натянуто обнимает ее, а я отворачиваюсь от окна. Теперь я разглядываю отца, стоящего напротив камина с бокалом красного вина. Его глаза наполнены знанием.

- Пришло время быть сильной, Клара, - говорит он. – Уже скоро. – Я молча киваю. Затем подхожу к отцу и оказываюсь в кольце его радости, выталкивающей внезапную боль, поднимающуюся в моей груди.

ГЛАВА 19. ДВОЙНОЕ СЛОВО

Я проснулась на рассвете со странным ощущением дежавю[47]. Поднявшись из-за одышки, я вскакиваю с кровати, спускаюсь по лестнице и врываюсь в мамину комнату, когда оттуда выходит Каролин. Она кивает мне.

- Сегодня, - говорит она.

Теперь мы все собрались там: Джеффри, переставший злиться на данный момент, сидит на стуле, принесенном из кухни, возле ее кровати. Его глаза не покидают ее лица. Билли стоит в углу и ничего не говорит, но когда мама смотрит на нее, она улыбается. Каролин порхает вокруг, проверяет ее пульс и тщетно пытается заставить ее что-нибудь выпить.

Папа сидит в ногах ее кровати, рассказывая шутки про ангелов.

- Вы знаете, почему ангелы летают? - спрашивает он нас. Мы все качаем головами. - Потому что мы относимся к себе несерьезно.

Убийца, я знаю. Но приятно, что он здесь. Он с нами всего лишь чуть больше недели, но я уже привыкла к нему, к его тихой радости, к его устойчивости, к его странному чувству юмора, которое идеально подходит маме.