Святая - Синтия Хэнд (2013)

- Как это случится? – спрашиваю я.

- Я не уверена. Это зависит от нас. Но с прошлой зимы я стала заметно слабее. Особенно за эти последние несколько недель.

Преследующие ее головные боли. Усталость, которую она списывала на проблемы на работе. Ее холодные руки и ноги, то, что ее тепло, казалось, ушло. Новые морщинки. Круги под глазами. То, как она сидела все эти дни, все время отдыхая. Не могу поверить, что я не собрала все воедино раньше.

- Итак, ты слабеешь, - говорю я. – А затем ты просто исчезнешь?

- Моя душа покинет тело.

- Когда? – спрашивает Джеффри.

Она бросает на нас тот грустный, задумчивый взгляд, который мне так знаком. – Я не знаю.

- Весной, - говорю я, потому что это единственное, что я знаю. Мои сны показали мне.

Что-то горячее и тяжелое поднимается у меня в груди, такое сильное, что начинает шуметь в ушах и выбивает воздух из легких. Я начинаю задыхаться. – Когда ты собиралась сказать нам? – Ее глаза цвета полуночи светятся состраданием, что я нахожу ироничным, потому что умирает именно она. – Тебе нужно было сосредоточиться на предназначении, а не на мне. – Она трясет головой. – И, кажется, я была эгоисткой. Я не хотела умирать. Я собиралась сказать вам сегодня, - говорит она, снова устало вздыхая. – Я пыталась сказать тебе утром…

- Но есть же что-то, что мы могли бы сделать, - перебивает ее Джеффри. – Обратиться к каким-нибудь высшим силам, да?

- Нет, дорогой, - нежно отвечает она.

- Мы можем помолиться или еще что-нибудь, - настаивает он.

- Мы все умрем, даже полу-ангелы. – Она поднимается и встает на колени перед креслом Джеффри, накрывая его руки своими. – Пришел мой черед.

- Но ты нужна нам, - выдавливает он. – Что будет с нами?

- Я много об этом думала, - говорит она. – Думаю, вам будет лучше остаться здесь до конца учебного года. Я передам опеку Билли, она уже согласилась. Если вы не против.

- Не отцу? – спрашивает Джеффри с дрожью в голосе. – Отец хотя бы в курсе?

- У вашего отца…у него нет возможности позаботиться о вас.

- Ты имеешь в виду, у него нет времени? – уточняю я без всякого выражения.

- Ты не можешь умереть, мам, - говорит Джеффри. – Ты не можешь.

Она обнимает его. Какое - то мгновение он сопротивляется, пытается отстраниться, но вскоре сдается, его плечи вздрагивают, пока она держит его, из его груди вырываются рыдания. Я слышу этот рев раненого животного, исходящий от моего брата и разрываюсь надвое. Но я не плачу. Я хочу злить на нее, обвинить ее в том, что она самая большая лгунья, которую я встречала в своей жизни, кричать, что она бросает нас, может, самой пробить дыру в стене, но я не делаю ничего из этого. Я вспоминаю, что она сказала мне сегодня утром про смерть. Я думала, она говорит обо мне и Такере, но теперь понимаю, что она говорила о нас с ней.

Я обнаруживаю себя на полу, ползущую на коленях к креслу Джеффри. Мама отстраняется, смотрит на меня, ее глаза блестят от слез. Она раскрывает для меня объятья, и я прижимаюсь к ней, окутанная ее парфюмом из розы и ванили и одеколоном Джеффри. Я ничего не чувствую, словно я парю вне моего тела, оторванная от него. И все еще не могу дышать.

- Так вас люблю, - говорит она мне в волосы. – Вы даже не представляете, какой чудесной сделали мою жизнь.

Джеффри всхлипывает. Супер-мачо Джеффри рыдает так, будто его сердце разбито.

- Мы пройдем через все это вместе, - жестко говорит мама, снова отстраняясь, чтобы заглянуть в наши лица. – Все будет хорошо.