В опасной близости - Ellen Fallen (2019)

Ребята, я не подготовила речь! Так и хочу я крикнуть во все горло, но меня уже пихает жирный локоть моего «сильно пахнущего соседа», спасибо тебе. Встаю, отдергиваю юбку и прохожу на мостик, оглядываю всех сидящих и замечаю единственного человека, которого совершенно не ожидаю здесь увидеть. Сглатываю и дергаю головой, может мне уже мерещится, закрываю глаза и снова открываю, он все еще сидит позади всех. Люди начинают оглядываться, и я решаюсь заговорить:

– Мы сегодня пришли сюда, чтобы почтить память мамы, – крякаю я. – Она была… – смотрю на Мэттью, он двумя пальцами подпирает лицо и приподнимает бровь, будто говорит: «Давай, Бэт!».

– Она была прекрасным человеком, чуткой матерью, любимой женой, и я уверена, что она была бы самой лучшей бабушкой на свете. – Женщина в первом ряду начинает рыдать громче всех, сбивая меня, я теряю контакт с Мэттью и вижу Дуга, как она смотрит на меня с признательностью.

– Она вырастила прекрасного сына, дала ему должное воспитание и всегда являлась примером, – искренне говорю я. – Она никогда не судила окружающих, все, что она делала в жизни, это судила себя. «Судить себя куда труднее, чем других. Если ты сумеешь правильно судить себя, значит, ты поистине мудр», – заканчиваю цитатой из любимой книги его матери и ищу глазами Мэттью. Но его уже нет в зале.

Растерянная, я сажусь рядом с Дугом, он тянется ко мне, чтобы обнять, и я позволяю ему это.

– Это потрясающая речь, спасибо огромное, – говорит мне он и целует в щеку.

Чувствую, как мою спину сверлит чей-то холодный взгляд, он не ушел. Наблюдает за мной, это странно.

Позже мы всей процессией поехали на отпевание и пешком шли до кладбища, мне кажется это жуткой традицией, тем более, если учитывать, что мы шли с другого конца города.

Мои ноги гудят и готовы отвалиться, когда мы приезжаем в дом матери Дуга, чтобы устроить обедню. Толпа значительно поредела в дороге, и теперь в доме осталось человек пятнадцать живых душ. Себя я не считаю, потому что в данный момент чувствую себя ужасно. Мои икры никогда не испытывали на себе такой нагрузки.

– Устала, милая? – спрашивает меня одна из его тетушек. – Вы – американки – слабые.

Ну что, я тоже в стороне не останусь, простите.

– А вы любители ходить, я смотрю? У вас все холмы да просторы, тяжело было вашим предкам без лошадей, не так ли? – Мило улыбаюсь и хлопаю ресницами. Не будите во мне зло и получите добро.

Она фыркает и встает с моего дивана, я снимаю туфли и пальцами растираю мои ноги. Разваливаюсь на диване, закидываю голову на подлокотник. Я сдохну, вот это было испытание.

– Лиззи, пойдем к столу, все уже собрались. – Дуг треплет меня по плечу, и я, не хотя, поднимаю голову. – Это совсем недолго, потом ты сможешь отдохнуть наверху некоторое время.

Вот эта идея мне больше нравится, чем вся эта процессия, с людьми, которые лгут и лицемерят.

Снова обуваю свои туфли и иду в гостиную, и, естественно, мой стул рядом с мужем. Ох, уж эти традиции. Все разговаривают, каждый о своем, и временами вспоминают усопшую. Причем все говорят о ней такие хорошие вещи, что я сомневаюсь, что они вообще знали мою свекровь. Она хороший человек, возможно строгая и немного нацистка, но при этом она не делала всех этих вещей, о которых они рассказывают – это бред.

– А помнишь, как она спасла тут птицу, вытаскивая ее из холодного моря. Боже, она была бесстрашной женщиной, – говорят женщины.

Да не было такого, она жутко боялась воды и поэтому принимала только душ, потому что даже ванна заставляла ее дрожать от страха.

– А как она любила дарить свои драгоценности, Аглая, ты помнишь? Может она оставила что-то, Дугалт? Уверенна, твоя мама была бы рада поделиться со всеми, – говорят они, и я уже закипаю от всего этого развода Дуга. Они просто кружат его, пока он находится в трауре.