В плену любви - Людмила Ладожская (2020)

Эрих еле проехал к комендатуре. На площади собралось много народу. За это короткое время оккупации немцы установили в людных местах репродукторы и с их помощью командовали и управляли жителями город. На этот раз немцы требовали, чтобы люди собрались на площади. За неповиновение грозились расстрелом. Солдаты с виселицы снимали тела Муравьевых. Зрелище было жутким.

– Вера, зачем тебе именно сейчас понадобилось мыло? – ворчал Семен Петрович на супругу, которая с утра вытащила его на рынок.

– Семен, я стирку сегодня хочу затеять. Не хватало, чтобы Галочка по ночам еще и одежду стирала. И так бедная девочка устает.

– Верочка, не злись. Спину потягивает немного. Вот и ворчу. А мне уже и положено ворчать, по возрасту.

– Вот внуков вынянчишь, потом и ворчи на здоровье, – шутя, отвечала Вера Михайловна.

– Ой, Вер, что-то они с утра раскаркались? На площадь, видишь ли, требуют. Чтоб вы сдохли, немцы поганые, – ругался Петров.

– Не ругайся, Семушка, сейчас уже домой пойдем.

В это время на площади оберштурмбанфюрер СС Петерман обращался к жителям города.

– Граждане и гражданки, вчера днем было совершено нападение на членов полиции, служащих немецкой армии и продовольствие, также принадлежащее нашей армии. Это совершили жители вашего города, бежавшие, как крысы, в лес. Мы, немецкое командование, вас предупреждали, что за кражу нашего имущества грозит наказание в виде смертной казни. Поэтому сейчас я и приведу в исполнение этот приговор.

Люди почувствовали опасность, и первые ряды людей начали жаться назад, имея уже опыт таких собраний. Увидев панику, Петерман продолжил:

– Прошу соблюдать спокойствие! Я не собираюсь наказывать невиновных. Мы справедливо относимся к своим подданным. Поэтому сейчас солдаты приведут двадцать человек, которые ослушались приказа и не пришли на площадь. Думаю, это будет справедливо.

Эсэсовец улыбался. Два взвода солдат быстрым шагом покинули площадь.

– Верочка, слава богу. Надеюсь, на этом все? Пошла за мылом, а набрала полсетки, – стонал Семен Петрович.

Вдруг на рынке появились немецкие солдаты и, ударяя прикладами людей, погнали к комендатуре. Петровы тоже угодили в этот поток.

Петерман, издалека, заметил большую толпу людей и приказал собравшимся на площади освободить проход. Петровы вместе другими людьми, а их было около сорока человек, оказались рядом с эсэсовцем в окружении немецких солдат. Оберштурмбанфюрер откашлялся и продолжал:

– Я покажу вам сейчас справедливость немецкого командования. Этих людей взяли вне площади. То есть эти люди не считают себя обязанными подчиниться приказу о сборе на этой площади. Вот эти люди и ответят за деяния партизан. Расстрелять!

В воздухе раздались крики и плач женщин. Люди пытались прорваться из кольца немецких солдат, толкая друг друга.

– Вера, где наши документы? – отчаянно спросил Семен Петрович.

– Семушка, я же тебя попросила их взять! – испуганно ответила Вера Михайловна. – Сема, надо прорваться к офицеру! Сказать, что мы родители их переводчицы.

Семен Петрович взял жену за руку и пытался прорваться к офицеру, упрашивая солдат пропустить его. Но из-за этого гама никто никого не слушал. Вдруг одна пожилая женщина умудрилась выползти из этого круга смерти и кинулась в толпу. Но пуля, пущенная самим офицером, остановила ее. Офицер выстрелил несколько раз в воздух, и над площадью нависла тишина. Все смотрели на тело убитой старушки, которая никому не причинила зла.

– За комендатуру! Быстро! Расстрелять там! – дал приказ Петерман, чтобы избежать саботажа и массового расстрела.

Опять поднялся крик. Солдаты повели людей за комендатуру. Петровы после тщетных попыток подобраться к офицеру старались оградить друг друга от своих же сограждан.