В плену любви - Людмила Ладожская (2020)

– Все, Серый, кажись, все. Это последняя, – сказал Антон, протягивая листовку другу и сворачивая пустой рюкзачок.

– А мы ее завтра в концлагерь подкинем. Нам в любом случае завтра надо улизнуть за город. Крайний срок послезавтра. Надо с пленными пообщаться. Все, Антоха, давай по домам! Я с ног валюсь. До завтра.

************************************

Кенинг вышел из дома в плохом настроении. Он чувствовал, что этот день не предвещал ничего хорошего. Он видел, что Петерман вернулся домой очень поздно. Значит, сегодня с утра будет докладывать в Берлин. «Интересно, что он накопал?» – задавался вопросом Альтман, сев в машину.

– Господин оберст, это было на переднем стекле машины, – сказал водитель и протянул листовку.

– Что это? Так, написано на русском языке. Ладно, разберемся, – сказал Кенинг и положил бумагу в карман.

– Эльза, с добрым утром! – поздоровался Альтман, войдя в приемную. – Срочно ко мне Шнайдера и Нортемберга, когда появится.

– Слушаюсь, господин оберст. Шнайдера пока точно нет в комендатуре, а вот господин майор, кажется, только что подъехал, – отчиталась Эльза, услышав шум подъезжающего автомобиля.

– Срочно его ко мне. Вместе с переводчицей.

Через несколько минут Райнер и Галя вошли в кабинет полковника. Кенинг протянул Гале листовку.

– Переведите, что здесь написано, фройлен. Это нашли утром на стекле моей машины.

Галка взяла листовку и начала читать, слегка дрожащим голосом.

– Дорогие жители города! Товарищи! Красная Армия бьет немцев. Не верьте, что немцы скоро будут в Москве. Товарищ Сталин не допустит этого НИКОГДА! Бойцы Красной Армии сражаются под градом пуль за наши города, за наших детей и матерей. И придет скоро время, когда фашисты побегут с нашей земли, поджав хвост! Вот тогда у вас спросят: «А что вы сделали для победы, что вы сделали для Родины?» Поэтому бейте гадов, бейте фашистов! Правда за нами! Это наша земля! Не дайте вашим детям гибнуть от рук фашистов, не дайте им жить в рабстве! Родина с вами, товарищи! Сталин с вами!

После того как Галка прочитала это послание, в кабинете воцарилась тишина, которую нарушил оберштурмбанфюрер Петерман. Он как ураган ворвался в кабинет полковника и, увидев в руках Галины листовку, с ухмылкой на губах остановился напротив Кенинга. В его руках было несколько таких листков.

– Изучаете сообщения из лесу, господин оберст? Я считаю, что вы прямым образом причастны к такому развороту событий. Если бы вы выполнили все приказы по оккупации этого мерзкого городка, то вот таких писем мы бы сейчас не читали!

Кенинг с нескрываемой ненавистью осмотрел эсэсовца. Медленно встал со стула, оперся руками о край стола и с такой же ненавистью, глядя в глаза Петерману, вкрадчиво сказал:

– Господин оберштурмбанфюрер Петерман, я запрещаю вам разговаривать со мной в таком тоне. Я имею не меньше вас заслуг перед великой Германией. И если бы вы вовремя приехали в этот мерзкий городишко, то мне не пришлось бы заниматься политическими, выполняя вашу работу. Я здесь занимаюсь экономическими ресурсами на благо своей страны, на благо нашей победы! Господин Петерман, не стоит накалять обстановку между нашими службами в рейхе. Одному черту известно, как долго нам предстоит совместное сотрудничество. Командование Германии поручило мне губернаторство в этом городе, поэтому прошу вас уважительно относиться к моему званию и занимаемой должности.

После такой длительной, монотонной речи и вида этих двух титанов, двух служб, Галя буквально вжалась в стену. Петерман молчал. Кенинг так же медленно выпрямился и уже обычным приказным тоном добавил:

– Все свободны! Через полчаса всем быть на совещании, в том числе сотрудникам гестапо!