Арзу - Ядвига Тобольская (2019)

– Выпей со мной, Узман, – Фатих собственноручно налил ему вина.

Очумевший лекарь вытаращил глаза.

– За тебя! Ты действительно хорошо знаешь свое дело.

– За здоровье моего Повелителя и его прекрасных женщин!

Они сдвинули кубки.

Лекарь покинул апартаменты Фатиха в счастливом, приподнятом настроении. Он был опьянен вином и необычным поведением султана. Повелитель первый раз общался с ним, как с человеком, как с равным, и даже советовался! Эта девочка определенно изменила его, и таким он нравился Узману гораздо больше. Он будет беречь ее, как зеницу ока, и, конечно, непременно зайдет завтра к казначею.

Утром Сирин не поднялась к завтраку. Она действительно не помнила остаток ночи: как брела по темным лестницам, как очутилась в спальне, как разделась, без сил рухнула на ложе и провалилась в оглушительно-тяжелый сон.

Совершенно разбитая, Сирин лежала, укутавшись в теплое одеяло. Все забыть не получалось. Стоило закрыть глаза, как ночное видение возникало в голове и повторялось с садистской точностью и мельчайшими подробностями. Растянутая веревками гречанка с плеткой между ног, широко открытый рот, член султана, проникающий в ее горло, и она сама, Сирин, с рукой под юбкой, со вздрагивающим в корчах оргазма животом, на голом полу. И еще эти стоны! Они так и звучали в ушах. «О, Аллах! Прошу тебя! Сотри это из моей памяти!»

Пришедшая рабыня встревожилась, пощупала прохладной рукой лоб госпожи и, ахнув, умчалась за лекарем.

Неделю Сирин металась в лихорадке на жарких, промокших от пота простынях. Временами, выныривая из забытья, она тревожно ощупывала горячий живот. Бедный малыш болел и мучился вместе с матерью. За что ему такое испытание? Он еще даже не родился и ни в чем не виноват! И Сирин не виновата! Если бы не проклятая гречанка, она бы спокойно родила здорового мальчика, и Повелитель полюбил бы и сына, и ее. Ее, мать наследника, а не какую-то там никчемную девчонку! И откуда только она взялась?! Сирин долго и тяжело шла к цели – всю жизнь! И сейчас, когда до нее оставалась всего-то пара месяцев, эта неведомая Арзу разом отобрала у нее все. И впрямь – все! «Внимание и любовь Повелителя!» – услужливо подсказывало замутненное болезнью сознание.

Сирин уже забыла, что заинтересовала Господина всего лишь на одну ночь, забыла, кто она и как попала во дворец, забыла о гареме. Теперь все зло Вселенной сконцентрировалось для нее в хрупкой маленькой гречанке. «Я убью ее! Убью! И он будет только мой!»

Рабыня не отходила от постели больной: поила водой и снадобьями, меняла мокрые простыни, накладывала холодные компрессы на пылающий лоб.

Госпожа бредила:

– Похотливая сучка! Развратная дрянь! Нет! Не бывать этому! Тварь! Я не отдам его! Сдохнешь как собака!

Пальцы Сирин яростно сжимали одеяло.

Рабыня испуганно наблюдала за госпожой. Что за ужасы виделись ей в горячке? Никогда прежде она не слыхала от Сирин таких грязных ругательств. Девушка тихо молила Аллаха, чтобы он вернул госпоже разум и сохранил здоровье ребенка.

На восьмой день Аллах услышал ее. Кризис миновал. Болезнь отступила. Ослабевшая Сирин полулежала в мягких подушках, верная сиделка пыталась накормить ее питательным отваром:

– Вы должны кушать, госпожа, малышу понадобятся силы, чтобы родиться.

– Подожди, Кара, – Сирин отстранила протянутую руку девушки, – мне нужна твоя помощь.

– Я на все готова ради вас, госпожа! – рабыня преданно смотрела ей в глаза.

– Кара, ты спасла моего ребенка и можешь спасти меня. Поклянись, что ни одна живая душа не узнает о нашем разговоре.

– Клянусь! – рабыня жадно подалась вперед.

– Ты очень хорошая девушка, Кара! Если выполнишь мою просьбу, я возвышу и озолочу тебя, когда родится наследник султана.

– Выполню! Все сделаю, госпожа! Не сомневайтесь во мне! – в глазах рабыни заметались алчные огоньки.