Принуждение - Каролина Дэй (2020)

— Маме помогаю, — показываю банку с жидкими специями. — А ты чего опять работаешь? Мама ругаться будет!

— Индейку готовите, да? — уходит он от темы. — Ох, вкуснятина. Жду не дождусь! А гоголь…

— Только не вздумай его выпить!

— Ну глоточек можно? — умоляюще смотрит голубыми как у нас с братом глазами.

— Ну ладно, — улыбаемся вместе с папой, когда он заносит нас к двери на кухню. — Только Адаму ничего не говори, а то как в прошлом году будет.

— Договорились. А ты пообещай одну вещь.

— Какую?

Папа строит задумчивое выражение лица, ставит меня на пол и, наклонившись к уху, таинственно шепчет:

— Не рассказывай маме о моем телефонном разговоре.

— Хорошо.

Возможно, если бы я в тот момент осознала, что этот разговор с папой был последним, то позволила бы ему и гоголь-моголь выпить, имбирные печенья бы дала втихаря от мамы. Да что угодно бы сделала, лишь бы тот день не закончился их смертью.

И сейчас, глядя на их могилу, могу только проливать слезы и жаловаться на жизнь. Могу бесконечно долго рассказывать об учебе, о состоянии Адама в больнице, о друзьях.

И о своей жизни, в которой столько вопросов и ни единого правильного ответа…

Долгие дни с последней встречи с незнакомцем, я снова мучилась догадками и пыталась объяснить новые факты. Лента в заднем кармане, аромат, легкий акцент, который не заметила с самого первого дня. Если бы не Эндрю и посещения Адама в больнице, то сошла бы с ума окончательно. Почему?

Потому что теперь я вижу в каждом мужчине своего незнакомца, стоит только ощутить аромат мяты и поглядеть на рост. Он высокий, примерно на голову выше меня, если учесть тот факт, что в последний раз я была на каблуках. Мистер Салливан не казался таким высоким, да и доктор Коннор такими габаритами не владел. Наверное.

Черт!

— Я не знаю, что мне делать, мама, — шепчу, глядя на ее имя.

Чувствую, как капельки слез стекают по щекам, как все вокруг расплывается и размазывается. Как в душе все сжалось от боли потери и от жизни, которую приходится вести. От неизвестности.

Так не хочется впускать запретное чувство. Неправильное. Ужасное. Неизвестное и непонятное. И есть ли оно в принципе? Может, просто так кажется? Может, я застряла в иллюзии неких отношений?

В который раз понимаю, что Эндрю был прав. Нужно оставить все это. Забыть о нем. Не интересоваться. Даже если в мыслях лишь этот незнакомец. Сколько раз говорила себе об этом? Много. Сотни. Тысячи раз прибегала к этой мысли, но решила следовать сей ас. В этот момент. Когда у меня не остается сил что-то искать, доказывать и гадать. Еще тогда, в кабинке туалета, я готова была снять повязку сразу же, как за ним закрылась дверь, побежать вслед и встретиться лицом к лицу.

Но теперь мне плевать…

И в когда я пойду наперекор самой себе в следующий раз?

— Я так скучаю по вас. Мне так вас не хватает…

Не слышу звука своего голоса. Наверное, только губами получается пошевелить. Сейчас я настолько погружена в себя, что не слышу хруста свежевыпавшего снега позади.

И давно забытого голоса…

— Лолита?

Знакомый голос проникает в уши сладким бальзамом. Что? Опять? Сколько можно? Я теперь в каждом взрослом мужчине буду видеть его? Даже в…

— И ты здесь? — удивленно смотрю на давно забытое лицо.

Парень на мгновение хмурит темно-русые брови, обходит меня, кладет букет белых лилий на гранитный камень и встает справа от меня. Слышу чавканье жвачки во рту. И запах мяты. Снова. Кажется, он вечно будет меня преследовать. В смысле запах, а не человек. Хотя от бывшего всегда так пахло, но теперь этот аромат ассоциируется не с первой любовью, а с последней…

Нет, вру. Незнакомец не последняя любовь. Он вообще не любовь.