Принуждение - Каролина Дэй (2020)

Мы помирились, кстати, после двух дней отчуждения от всего мира. Без света, без еды и без связи с внешним миром. Только я, четыре стены и воспоминания, убивающие меня изнутри. Была. Пока в комнату не заявился Эндрю. А точнее не выбил дверь ногой, потому что я даже не услышала громкие стуки и просьбы открыть ему.

— Какого хрена происходит? — выкрикнула я, стянув наушники и завидев у двери взъерошенного друга.

— Ты чего не открываешь? — спрашивает таким же тоном Эндрю.

— Я не слышала.

— Ага. Звонки ты тоже не слышала, да?

Слышала. Ни раз и ни два. Считала количество пропущенных вызовов, прочитала сообщение от незнакомца, после чего выключила телефон окончательно. Потому что мне было не до вас.

Эндрю стягивает с головы привычную медвежью шапку и садится возле меня на кровать. Точнее плюхается. Как в старые добрые времена, когда мне было хреново, а друг приходил на помощь. Когда Адам пропадал вечерами, когда его положили в больницу, когда я прощалась с родным домом.

Когда предложили контракт на крупную сумму.

Раньше я могла с легкостью положить голову на крепкое плечо друга и поддаться эмоциям, но сейчас…

— Чего надо? — двигаюсь от него, заглядывая мельком в золотисто-карие глаза. — Позлорадствовать пришел? Мол «Я же говорил, а ты не слушала!»? Да? Что зря помогала утопающему? Что зря вообще ввязалась во все это? Я угадала или…

— Я хотел узнать, как ты, — перебивает друг спокойным тоном, в отличие от моего, и подсаживается ближе ко мне. — Столько дней не отвечала, мне даже Адам позвонил, спрашивал, как ты там и когда приедешь.

— Никогда! Никогда больше не появлюсь в той гребаной палате! Почему ты не сказал сразу?

— Чтобы ты страдала еще больше?

— Лучше тогда, чем сейчас! — кричу во всю силу своего голоса. — Я бы не продала наш дом, не мучилась бы и не подыхала на работе! Я бы не подписала этот гребаный контракт и не пошла бы работать в эскорт, если бы ты все сказал, понимаешь? Жизнь сложилась бы иначе и…

— И Адам умер бы, а ты не простила бы себе этой потери. Ты же его любишь, от этого не избавишься.

И вновь его слова бьют меня прямо в грудь. В самое сердце. В глубину души, куда я запрятала все свои эмоции, позволив им выплеснуться наружу именно сейчас.

— Вылезай из своей конуры, — он прижимается ко мне и обнимает за плечи, гладит по голове, как маленькую девочку, а я не сопротивляюсь. Устала.

— А если я не хочу?

— Захочешь.

Эндрю ненадолго отодвигается от меня и достает из рюкзака комплект рождественских пряников. Тех самых, которые я когда-то покупала за углом нашего дома. Он что, съездил в пригород по новогодним пробкам и достал их для меня?

— Убедил, — отнимаю у друга подарочную упаковку и принимаюсь за трапезу. Не одна я, конечно, Эндрю тоже перепадает парочка имбирных пряников.

Едим, смеемся, вспоминаем юность. Те моменты, когда нам было тяжело, когда мы вместе переживали сложные этапы в жизни. В душе постепенно усмиряется буря, минуют наводнение и тайфун. Это если сравнивать с погодой. А так… Наверное мне действительно становилось чуть легче, чем эти два дня, когда я отрешилась от всего и вся. На то и существуют друзья, чтобы делить не только радость, но и горе.

Ведь когда-то я разделила горе с Эндрю. В те непростые времена, когда он признался в гомосексуальности, ушел из дома и познакомил со своим первым и единственным парнем. До сих пор помню свою реакцию на эту весть, подозрения в отношениях с братом и в симпатии к нему, и даже то, как мы делили одну территорию, пока Эндрю не нашел жилье и не снимал его вместе с парнем. Кстати…

— Мы с Алексом помирились, — добавляет друг как бы невзначай.

— Правда?

— Да. Он просто все не так понял, но простил.

— Зачем тогда ты потопал к Адаму, если знал, какое он дерьмо? — спрашиваю, внимательно слушая ответ на свой вопрос.