Бедная Персефона - Mut-Em-Enet

— Я и не требовал, Алена любезно пригласила меня на обед, что ж тут такого, если я оказался рядом в нужное время? Это же так важно.

— И спасибо Вам за это, но думаю фонтан благодарности пора затыкать.

— Ну что Вы, товарищ Страхов, я не рассчитывал ещё и на Вашу благодарность, — ну и жук же этот Еремей.

— Может быть и мне Вас обедом накормить? — Ивана Васильевича несло.

— О, нет, увольте, мне более приятна компания Вашей невесты! Здоровые бородатые мужики, увы, не в моем вкусе.

Родители зависли, а я была в полнейшем ступоре.

— Я Вам настоятельно рекомендую, господин Ковалев, завести собственную невесту и с ней обедать. Вы знаете, Вам понравится! — в глазах Ивана вспыхнул нехороший огонек.

— А я Вам рекомендую, свою невесту держать поближе к себе, а то неровен час, кто-то отобьет!

— Не Вы ли? — я видела, как каждый мускул на теле Страхова напрягся.

— Брейк, — ну не выдержала, — что это за разговор, давайте, есть будем наконец-то и потом чай пить, и не морочить друг другу голову.

За столом воцарилась полная тишина, было слышно, как стучат столовые приборы и работают челюсти. После чая Еремей откланялся:

— Спасибо за все! — он повернулся ко мне, — Аленушка, как сделаешь, заходи, обсудим твое вознаграждение за работу!

— Было очень приятно познакомиться, — мама расплылась в улыбке.

— И мне с Вами! — обольстительно ухмыльнулся сосед, — и Вам, товарищ Страхов, счастливо оставаться.

Иван посмотрел зло и не произнес ни слова.

Когда сосед был за дверью, мама обратилась к Ване:

— Тебе тоже уже пора, поздно, Алене нужно отдохнуть!

— Конечно, — Иван посмотрел на меня грустно.

— Ваня, я проведу тебя до машины, — я выскочила на площадку, не слушая протесты мамы.

— Ален, иди домой, тебе и правда нужно лечь, вон какие щеки красные, — он коснулся губами моего лба, — и так для тебя слишком много впечатлений.

Я посмотрела на него с мольбой, мне показалось, что, если он меня сейчас прогонит — я умру.

Иван как прочел мои мысли:

— Ну чего ты так смотришь? Не надо было тебе давать неделю на сборы, осталась бы сразу, а вещи бы потом забрали. Не могу я так, зная, что ты без меня, а я без тебя.

Мы остановились в подъезде, Иван прикоснулся к моим губам в темноте:

— Ты очень горячая, мне это не нравится, вернёшься — прими таблетки и сразу баиньки! Обещай мне!

Мы уже подошли к машине, я шла специально очень медленно:

— Давай еще посидим в машине?

— Ален, не делай хуже! Ни себе, ни мне! Разойдемся и забудемся сном — так легче!

— Посидим в машине! — я скользнула в открытую дверь, не дав Ивану ее закрыть.

— Ну ты и балованная! — он обнял меня, — несносная!

— Обещаю, если ты меня заберешь, не баловаться и стать более-менее сносной!

— Заберу, солнышко, но не сейчас! Когда ж ты перестанешь флиртовать со всеми? Этот твой Еремей — еще тот перец.

— Он не мой, Ваня, просто помог, а ты еще так на него наехал.

— Да он тоже хорош, к чему эти намеки, и какие у тебя с ним дела?

— Перевод для него буду делать.

— Он к тебе приставал?

— Боже, нет! Не надумывай!

— Как подумаю, что ты с ним одна обедала, прямо в жар кидает!

— А ты, Иванушка, свою энергию в мирное русло перенаправь, — обняла его за шею.

— Аленушка, не предлагаешь ли ты прямо тут? Нет! Тебя родители ждут, ты что-то уж слишком активной стала…

— Ну, а что мне терять?

Он положил руку мне на лоб:

— У тебя жар, любимая, тебе уже в постель пора!

— Только в твою!

— Алена, ты как избалованной ребенок, не дали игрушку, и ты начинаешь капризничать!

— Да что ж ты меня ребенком считаешь… Уже надоело, — отстраняюсь, — Ты больно взрослый! За свою игрушку готов и горло перегрызть другим мальчишкам!