Ведьмак - Анджей Сапковский

— Эмоции, капризы и ложь, увлечение и игра. Чувства и их отсутствие… Дары, которые нельзя принять… Ложь и правда. Что есть правда? Отрицание лжи? Или утверждение факта? А если факт — это ложь, что же тогда правда? Кто полон чувств, которые разрывают его, а кто — скорлупа пустого холодного черепа? Кто? Что есть правда, Геральт? Что такое правда?

— Не знаю, Йен. Скажи мне.

— Нет, — сказала она и опустила глаза. Впервые. Никогда раньше он не видел, чтобы она это делала. Никогда.

— Нет, — повторила она. — Не могу. Не могу тебе этого сказать. Это скажет птица, рожденная прикосновением твоей руки к моей. Птица? Что такое правда?

— Правда, — сказала пустельга, — это осколок льда.

6

Хотя ему казалось, что он без цели и намерения мотается по переулкам, он вдруг оказался у южного вала, на раскопках, среди сети рвов, пересекающих руины у каменной стены, идущих зигзагами между приоткрытыми квадратами древних фундаментов.

Истредд был там. В рубахе с подвернутыми рукавами и в высоких сапогах, он покрикивал на рабочих, мотыгами разбирающих стену раскопа, заполненную разноцветными слоями земли, глины и древесного угля. Рядом на досках лежали почерневшие кости, черепки горшков и другие предметы, не узнаваемые, проржавевшие, слежавшиеся.

Чародей увидел его сразу. Отдав рабочим несколько громких приказов, он выпрыгнул из раскопа, подошел, вытирая руки о брюки.

— В чем дело? — Вопрос прозвучал неприязненно.

Неподвижно стоявший ведьмак не ответил. Рабочие, делая вид, будто трудятся, перешептываясь, наблюдали за ними.

— Ты так и пышешь ненавистью, — поморщился Истредд. — В чем дело, спрашиваю? Ты решился? Где Йенна? Надеюсь…

— Не слишком надейся, Истредд.

— Ого, — сказал чародей. — Что–то я слышу в твоем голосе. Верно ли я тебя понимаю?

— И что же ты такое понимаешь?

Истредд упер руку в бедро и вызывающе взглянул на ведьмака.

— Не будем обманывать друг друга, Геральт. Ты меня ненавидишь, я тебя тоже. Ты оскорбил меня, сказал об Йеннифэр… сам знаешь что. Я ответил таким же оскорблением. Ты мешаешь мне, я мешаю тебе. Покончим с этим как мужчины. Другого решения я не вижу. За этим ты пришел, верно?

— Да, — ответил Геральт, потирая лоб. — Ты прав, Истредд. За этим. Несомненно.

— И правильно сделал. Так продолжаться не может. Только сегодня я узнал, что уже несколько лет Йенна мотается между нами, как тряпичный мячик. То она со мной, то с тобой. Бежит от меня, чтобы найти тебя, и наоборот. Другие, с которыми она бывает в промежутках, в расчет не идут. Важны только мы двое. Так дольше продолжаться не может. Нас двое. Остаться должен один.

— Да, — повторил Геральт, не отнимая руки ото лба. — Да… Ты прав.

— В своей самонадеянности, — продолжал чародей, — мы думали, будто Йеннифэр не колеблясь выберет лучшего. Кто он будет, ни ты, ни я не сомневались. Дошло до того, что мы, словно мальчишки, начали похваляться ее расположением, не больше, чем те мальчишки, понимая, чем было это расположение, что оно означало. Полагаю, ты, как и я, обдумал все и понял, как сильно мы ошибались. Йенна, Геральт, вовсе не намерена выбирать между нами, даже если мы примем ее выбор. Что ж, придется нам проделать это за нее. Я не собираюсь делить Йенну ни с кем, а то, что ты пришел, говорит то же и о тебе. Мы знаем ее, Геральт, слишком хорошо. Пока нас двое, ни один не может быть в ней уверен. Остаться должен один. Ты это понял, правда?

— Правда, — сказал ведьмак, с трудом шевеля помертвевшими губами. — Правда — это осколок льда…

— Что? — не понял Истредд.

— Ничего.

— Что с тобой? Ты болен или пьян? А может, набрался ведьмачьего пойла?

— Со мной все в порядке. Просто что–то… что–то попало в глаз. Остаться, Истредд, должен один. Да, за этим я и пришел. Конечно.

— Я знал, — сказал чародей. — Знал, что ты придешь. Впрочем, буду откровенен. Ты опередил меня.