Ведьмак - Анджей Сапковский

— Тоже. Как и все здесь. Но, дорогой мой, это иллюзия высшего класса. Цветы пахнут, яблоки можешь отведать, пчела может тебя ужалить, а ее, — чародей указал на блондинку, — ты можешь…

— Возможно, позднее…

— И верно. Что поделываешь здесь, Геральт? По–прежнему трудишься, за деньги истребляя представителей вымирающих видов? Что получил за кикимору? Наверное — ничего, иначе б не пришел сюда. Подумать только, есть люди, не верящие в Предназначение. Разве что знал обо мне. Знал?

— Не знал. Уж если я где не ожидал тебя встретить, так именно здесь. Если мне память не изменяет, раньше ты жил в Ковире, в такой же башне.

— Многое изменилось с тех пор.

— Хотя бы твое имя. Теперь ты вроде бы зовешься мэтром Ирионом?

— Так звали строителя этой башни, он скончался лет двадцать назад. Я решил, что его надо как–то почтить, ну и занял его обитель. Я тут сижу за резидента. Большинство горожан живут дарами моря, а, как тебе известно, моя специальность — кроме иллюзий, разумеется, — это погода. Порой шторм пригашу, порой вызову, то западным ветром пригоню ближе к берегу косяк мерлангов или угрей. Жить можно. То есть, — добавил он грустно, — можно бы жить.

— Почему «можно бы»? И зачем ты сменил имя?

— У Предназначения масса обличий. Мое прекрасно снаружи и отвратительно внутри. Оно протянуло ко мне свои окровавленные когти…

— Ты ничуть не изменился, Стрегобор, — поморщился Геральт. — Плетешь ерунду и при этом строишь умные и многозначительные мины. Не можешь говорить нормально?

— Могу, — вздохнул чернокнижник. — Если это доставит тебе удовольствие, могу. Я забрался сюда, сбежав от жуткого существа, которое собралось меня прикончить. Бегство ничего не дало, оно меня нашло. По всей вероятности, попытается убить завтра, в крайнем случае — послезавтра.

— Та–а–ак, — бесстрастно протянул ведьмак. — Теперь понимаю.

— Что–то мне сдается, моя возможная смерть не очень–то тебя волнует.

— Стрегобор, — сказал Геральт. — Таков мир. Путешествуя, видишь многое. Двое бьются из–за межи посреди поля, которое завтра истопчут кони дружин двух здешних графов, жаждущих уничтожить друг друга. Вдоль дорог на деревьях болтаются висельники, в лесах разбойники перерезают глотки купцам. В городах то и дело натыкаешься на трупы в сточных канавах. В дворцах тычут друг друга стилетами, а на пиршествах то и дело кто–нибудь валится под стол, синий от отравы. Я привык. Так чего же ради меня должна волновать грозящая кому–то смерть, к тому же грозящая не мне, а тебе?

— К тому же грозящая мне, — усмехнувшись, повторил Стрегобор. — А я–то считал тебя другом. Надеялся на твою помощь.

— Наша последняя встреча, — сказал Геральт, — имела место при дворе короля Иди в Ковире. Я пришел получить плату за уничтожение амфисбены, которая терроризировала всю округу. Тогда ты и твой собрат Завист наперебой обзывали меня шарлатаном, бездумной машиной для убийств и, если мне память не изменяет, трупоедом. В результате Иди не только не заплатил мне ни шелонга, но еще велел за двенадцать часов убраться из Ковира, а поскольку клепсидра у него была испорчена, я едва–едва успел. А теперь ты говоришь, что рассчитываешь на мою помощь. Говоришь, что тебя преследует чудовище. Чего ты боишься, Стрегобор? Если оно на тебя нападет, скажи ему, что обожаешь чудовищ, оберегаешь их и следишь за тем, чтобы ни один трупоедский ведьмак не нарушил их покоя. Ну а уж если и после этого чудовище выпотрошит тебя и сожрет, значит, оно чудовищно неблагодарное чудовище.

Колдун, отвернувшись, молчал. Геральт рассмеялся.

— Не надувайся как жаба, маг. Говори, что тебе угрожает. Посмотрим, что можно сделать.

— Ты слышал о Проклятии Черного Солнца?