Тобол. Много званых - Алексей Иванов (2017)

Всю ночь после Пасхи за тобольскими пристанями Иртыш, оживая во тьме, широко и грозно трещал и скрежетал, будто кто-то отдирал крышку на ящике с посылкой, – это начался ледоход. До высоты Алафейских гор донесло резкий запах свежей воды. Утром Тобольск увидел, что река превратилась в огромную полосу колотого льда. Она сама по себе медленно ехала мимо города, шевелилась, глухо рокотала, шуршала и скрипела всей своей протяжённостью. На блестящих гранях мелькали вспышки солнца. Порой какая-то льдина вдруг выползала вверх углом и переворачивалась. Облака двигались в небе над Тобольском вместе с Иртышом. Казалось, что весна с полуденной стороны мира вздыбила и перекосила земную твердь, и теперь льдины с облаками одинаково скользят под уклон.

А через несколько дней началось наводнение. Иртыш неотвратимо и тихо вошёл в город по руслам речек и улицам, затопил площади и подворья, проник в каждый закоулок и в каждую расщелину. Жители Нижнего посада перегнали скот на Верхний посад, но сами остались в домах. Вода поднялась на полторы сажени. Мутная и грязная, она всё равно победно блестела. Среди блеска плавали доски и поленья, клочья сена, разбитые бочки, трупы собак, тряпки, телеги, прясла заборов, куски дёрна с погребов и разный мусор. С Троицкой горы крыши домов казались горбатыми плотами.

Дитмер позвал Матвея Петровича поглядеть, как упадёт Савватьевская башня. Матвей Петрович вышел на обрыв. Бревенчатая громада наклонилась над пустотой, словно смертельно раненная, с неё сыпалась труха. Глубоко внизу волны Иртыша толкались в оголённый откос горы. Наконец суглинок потёк из-под подошвы строения, край обрыва осел, башня грузно вздрогнула и повалилась. Ещё в падении она расслоилась на спутанные квадраты венцов; венцы, ударяясь о склон, распадались на брёвна, а брёвна, махая в туче пыли длинными хвостами, грудами и врассыпную катились вниз вперемешку с земляными глыбами. Всё это с плеском обрушилось в воду. Ободранный откос дымился пылью. Объёмистая башня исчезла, как в сказке. На её месте зияла взрытая яма между двумя амбарами, и в яме ошалело метались крысы.

– Вам ещё следует взглянуть на нижние городские укрепления, господин губернатор, – вежливо сказал Матвею Петровичу Дитмер.

– А что там?

– Они могут не выдержать давления льда.

Матвей Петрович забрался в двуколку и поехал на Панин бугор.

Панин бугор возвышался за Софийским двором и Казачьим взвозом, как упрямый покатый лоб. По преданию, здесь погиб Никита Пан, сподвижник Ермака, предательски убитый стрелой в спину. Бугор уже обтаял от снега, но ещё не зазеленел. На краю бугра стоял Ремезов. Он глядел вдаль и даже не поздоровался с Гагариным. С бугра открывался вид на оборонный вал, который отделял Нижний посад Тобольска от Княжьего луга.

Ровный заливной луг вытянулся на три версты от вала до мыса Почеваш. В доермаковой древности сибирские князья-тайбугины с ручными соколами охотились здесь на зайцев, а где-то на Алафейских горах стоял их летний Соколиный городок – Бицык-тура. По Княжьему лугу с соколом на кожаной рукавице скакали и Сенбахта-хан, и Саускан-хан, и хан Едигер. Потом хан Кучум победил Едигера, взял в плен и приказал переломить ему хребет; беспомощного Едигера живьём бросили на съедение волкам. Кучум и его сыновья-царевичи тоже полюбили охоту на Княжьем лугу, а затем дружины Ермака сразились здесь с войском Кучума и отбили Сибирь. Когда Ермак погиб, казаки ушли, а изгнанный Кучум скитался в степях, по Княжьему лугу носился последний хан Сибири – Сейдяк. Соколиная забава завела его в ловушку Данилы Чулкова, основателя русского города Тоболеск.

Сейчас и Княжий луг, и Нижний посад Тобольска были затоплены, но Княжий луг докуда видно был сплошь забит сверкающим льдом. Ледяное поле упиралось в оборонный вал, проложенный от Алафейских гор дугой к Иртышу. Эта дуга потихоньку сбрасывала лёд в реку, не позволяя ему всем скопищем двинуться на посад и снести все дома и улицы подчистую.