Самый богатый человек в Вавилоне - Джордж Сэмюэль Клейсон (1926)

— Достопочтенный господин, — обратился он ко мне, — по твоему облику я вижу, что ты скупщик скота. Если это так, я бы очень хотел продать тебе отличную отару овец, которую я только что пригнал. К сожалению, моя жена слегла с высоким жаром, и я должен спешно вернуться к ней. Купи моих овец, чтобы я мог вместе с рабами оседлать верблюдов и отправиться в путь без промедления.

Было темно, и я не смог разглядеть овец, но, судя по блеянию, их было очень много. Поскольку я за десять дней так и не нашел подходящих верблюдов для покупки, то с удовольствием согласился. Он очень спешил и поэтому назначил вполне приемлемую цену. Я знал, что утром мои рабы помогут загнать отару в город и я смогу продать ее значительно дороже.

Ударив с ним по рукам, я приказал рабам принести факелы, чтобы пересчитать овец. Крестьянин сказал, что их должно быть девятьсот. Не стану утомлять вас, друзья, рассказом о том, насколько трудно пересчитывать в темноте такое количество беспорядочно мечущихся овец, мучимых жаждой. Это оказалось невыполнимой задачей. Поэтому я сказал крестьянину, что пересчитаю их при свете дня и тогда же расплачусь с ним.

— Пожалуйста, достопочтенный господин, — умолял он. — Заплати мне две трети сегодня, чтобы я мог отправиться в путь. Я оставлю здесь своего самого умного и образованного раба, чтобы он помог тебе в подсчете. Ему можно доверять, и поэтому оставшуюся часть денег ты сможешь вручить ему.

Но я оставался непреклонным и отказался платить ему ночью. На следующее утро, не успел я еще проснуться, как открылись городские ворота, и четыре торговца налетели на крестьянина и скупили у него всех овец. Они дали высокую цену, потому что городу угрожала осада, а запасы продовольствия были скудны. Крестьянин получил за овец втрое больше денег, чем мог бы получить от меня. Вот так я упустил свою удачу.

— Необычная история, — заметил Аркад. — И какую же мудрость можно извлечь из нее?

— Мудрость, видимо, в том, что платить надо сразу же, если чувствуешь, что сделка выгодная, — предположил старый шорник. — Если сделка действительно хороша, то повредить тебе уже не сможет никто, даже собственные недостатки. Все мы, смертные, отличаемся непостоянством. Я даже больше скажу, мы склонны порой менять правильное мнение на неправильное. Мое первое впечатление всегда оказывается самым правильным. И все же мне всегда трудно убедить себя заключить выгодную сделку. Чтобы защитить себя от своей собственной слабости, я теперь сразу же вношу залог, чтобы потом не сожалеть об упущенной возможности.

— Я снова хочу говорить, — опять вскочил сириец. — Эти истории очень похожие. Каждый раз возможность уходит по той же причине. Они оба тугодумы. Они все время медлят, вместо того чтобы сказать: сейчас самое лучшее время, надо все делать быстро. Как же у них может что-то получиться?

— Мудры твои слова, друг мой, — ответил скупщик скота. — В обеих историях удача отвернулась от тугодумов. И в этом нет ничего необычного. Медлительность заложена в каждом человеке. Все мы стремимся к богатству, но очень часто, когда появляется возможность для этого, дух медлительности постоянно заставляет нас откладывать принятие решения на потом. Прислушиваясь к его голосу, мы сами становимся злейшими врагами себе.

В молодости я вовсе не считал себя тугодумом, если уж использовать слово, которое так пришлось по душе нашему другу из Сирии. Я поначалу думал, что просто плохо разбираюсь в делах, и из-за этого теряю прибыльные сделки. Потом я стал приписывать это своему упрямству. В конце концов я понял, в чем тут дело. Все из-за моей привычки откладывать на потом, хотя обстановка требует немедленных действий. Как же я ненавидел свой характер! Я бесился, словно дикий осел, запряженный в колесницу, но переломил свои привычки и пришел к успеху.