Три дня до любви - Ольга БрусниГина (2020)

Кирилл игриво улыбается, всем видом показывая, то задумал шалость. Карина уже изучила этот взгляд. На их первой встрече он смотрел на нее точно так же. Казало, вот-вот и он откусит от нее кусочек, или вовсе проглотит целиком.

Он наклоняет Карину на капот, прижимаясь всем телом. Его губы уже нашли чувствительную мочку уха. Его горячее дыхание обожгло шею. Путаясь пальцами в длинных волосах, он притягивается к ее губам и с силой впивается в губы. Сладко-манящий запах ее кожи с нотками цветов и ягод, лишает рассудка. Она завораживает свежестью теплого ветра, летним приключением и еще чем-то совсем легкомысленным. Не приходя в сознание от такого букета, он дрожащими пальцами принялся стаскивать с нее сарафанчик.

— Не могу удержаться, — шепчет он, — ты такая вкусная!

— Вдруг, нас кто-то заметит? — чуть отстраняется она, оглядываясь вокруг.

Карина переминается, и мнет край сарафанчика в нерешительности. На ее щеках выступает предательский румянец.

Ее пышная грудь двумя ровными упругими округлостями соблазнительно растянула легкую ткань летнего платья. Наклоняясь к ждущей ласки Карине, он запустил нос в ложбинку между ее грудей и глубоко вдохнул пьянящий аромат.

— Ну, и черт с ним, — тяжело дыша, отвечает он, забираясь рукой под подол ее платья.

Да, точно! В последнее время она все время совращает или провоцирует его.

Кириллу занятно наблюдать за ее поведением. Она такая влекущая и сексуальная. Хочется схватить ее в охапку и задушить в своих объятиях. Иногда, он сам пугался своего напора, с которым он набрасывается на нее.

Он почти всю дорогу изнемогал от желания, едва увидел ее голые коленки и открытые плечи. Тут же он впивается в ее губы страстным поцелуем, от которого у Карины подкашиваются ноги. Она запускает руку под его одежду, вытаскивает футболку, расстегивает ремень и уже через брюки ощущает его возбуждение. Ее щеки моментально вспыхивают огнем: все-таки плохо еще научилась скрывать смущение. Кирилл тихо шепчет ее имя, нежно с особым вкусом и страстью. Запускает свою руку в ее волосы, слегка грубовато оттягивает голову назад и впивается губами в шею, волна наслаждения прокатывается по ее телу.

Ее нежные пальчики вспорхнули по его торсу, словно крылья бабочки, так легко, но слишком чувствительно для его разгоряченной кожи…

Глава 24

Романов Пашка, именуемый себя с недавнего времени Ромом, не смог объяснить привередливой Алевтине с холодными подозрительным взором, почему его кулаки покрыты свежими ссадинами и коростами. Буркнул: «Тренировался» и отошел в сторону. В его разбитом вдребезги сердце скопилось столько боли, что он смог бы залить ею весь мир.

Наставница надменно сжала губы, выкрашенные как всегда яркой красной помадой, и многозначительно вздохнула. Ее с недавнего времени начал раздражать Ром, непокорно строивший из себя пофигиста. Она не понимала, что творится в его голове и от этого сердилась еще больше. Читать его, как открытую книгу не получалось, несмотря на все старания. Она считала себя врачевателем душ, всегда следовала наставлениям великих психологов, написавших толстенные заумные тома о том, как понять природу человека, но в этом случае, постоянно натыкалась на противостояние — жесткое и, по ее мнению, порой агрессивное, усложняющее власть над ним. Будучи непримиримой сторонницей идеи женского превосходства, она постоянно акцентировала внимание к своей персоне, как строгой повелительнице. Еще в институте, когда она получила диплом с отличием, защитив его по теме «Психология влияния», она навсегда определилась с целями в жизни и основной философией мировоззрения. В запасе у нее для этого неандертальца была заготовлена новая, более интересная стратегия, основанная на методе пряника со сладкой отравленной начинкой.