Первый долг - Пэппер Винтерс (2015)

Время, которое мы провели по отдельности, даровало нам необходимое пространство, и гневные эмоции, которые она лелеяла и подпитывала в своей памяти, стали лишь отдаленным воспоминанием.

На данный момент, я даже не испытывал к ней ненависти. У меня не было никакого желания истязать ее или препираться и ссориться с ней. Все эти эмоции происходили из одного чувства.

Именно о нем я и позабыл.

Любовь и ненависть были для меня отражением друг друга. Я старался изо всех сил испытывать только одно — ненависть, я старался оставаться сыном своего отца, наполненным презрением к другим людям, внушая им страх и утверждая свою власть.

И некоторое время мне все удавалось.

Но не стоит забывать, что в связке с ненавистью приходит и страсть — но оба этих чувства были мне не под силу, я стремился испытывать лишь ненависть, или же все грозилось выйти из-под контроля. Потому что каждая эмоция, которая вонзается в меня словно шипы, позволяет моим ощущениям красть мое отстраненное состояние и принуждает меня испытывать чувства.

Именно испытывать чувства — было моей главной проблемой.

Неравнодушное отношение привносило в меня состояние хаоса, который я не мог исправить.

Способность испытывать чувства погубит меня в итоге.

Но сейчас все было исправлено.

Опуская голову на крепкую шею Вингса, я вдохнул запах лошади и сена.

— Мне кажется, пора с этим заканчивать.

Только одна мысль о ссоре с Нилой вызывала дрожь во всем теле. Я уже и так показал ей слишком много, и теперь она наивно полагала, что прекрасно понимает меня. Но ей никогда не постичь меня в полной мере.

Бл*дь, я сам совершенно не понимал себя.

Хотя с другой стороны, тут нечего понимать. Все что было... ушло.

Вингс сердито зафыркал вновь, ища носом мой карман, чтобы полакомиться еще порцией овса.

Еще один громкий взрыв фиолетовых и желтых фейерверков сотряс стены конюшни. Собаки выли в своих конурах на противоположной стороне внутреннего двора. Кажется, сегодня вечером все были на пределе.

Протянув лошади последнюю горсть овса, я покинул конюшню и неохотно направился к «Хоуксбридж Холлу».

Глаза Нилы отыскали меня, когда я присоединился к мужчинам и семьям «Блэк Даймонд», которые стояли в кругу. Женщины покачивались, хихикая, и постепенно напивались пуншем и марочным вином. Дети не бегали — им не было позволено находиться на территории особняка, — но в то же время атмосфера счастья больно вонзила свои когти в мою кожу.

Нила не сводила с меня взгляда своих темных глаз, когда меня поздравляли за победу в покере и подначивали за то, что я проиграл пари, что смогу наловить больше форели, чем мой отец.

Потребовалось десять минут, чтобы пересечь газон, потому что братья задержали меня и рассказывали последние новости. Кес отвечал за разведение большого костра, чтобы сжигать в нем сухие кустарники и ветки, которые мы собрали в лесу недалеко от дома. Дэниеля — как было свойственно моему ненормальному младшему брату — не было нигде видно. А Кат сидел, словно король на троне, наблюдая, как персонал запускает опасные фейерверки.

Большая коробка хлопушек, фейерверков и вертушек на палочках терпеливо ожидали своей очереди, чтобы погибнуть в огромных клубах пороха и безудержного блеска.

Останавливаясь на расстоянии пары метров от Нилы, я полностью игнорировал ее и наблюдал за толпой, которая неустанно праздновала. Я надеялся, что она не подойдет ко мне.

Но естественно, это желание осталось неисполненным.

— Привет, — проговорила Нила, появляясь рядом со мной. Она все еще была одета в длинную юбку и блузку с большими пуговицами. Ее волосы, распущенные по плечам, густые и блестящие, отражали отблески костра. Ее щеки раскраснелись оттого, что весь день она провела на солнце, но глаза ее были чистые и ясные, лишены всякого намека на опьянение.