Буревестники - Филиппа Грегори (2018)

Брат Пьетро перекрестился.

– Я буду за него молиться, – вымолвил он. – Будем надеяться на то, что милостивый Господь услышит наши молитвы.

– Он не услышал, как дети пели псалмы, – мрачно отозвался Лука и устремил взгляд на море. – Тогда почему Он вдруг станет прислушиваться к нам?

* * *

Ближе к вечеру Изольда пришла на пристань к Луке. Юноша сидел, завернувшись в плащ, и смотрел на темнеющий горизонт.

– Ты не хочешь поужинать? – спросила она. – Обеденный зал высушили.

Хозяйка приготовила тушеную курицу.

Лука взглянул на девушку, не замечая красиво очерченного лица и серьезного взгляда.

– Я еще немного побуду здесь, – ответил он. – Начинайте без меня, – равнодушно добавил Лука.

Изольда положила ладонь ему на плечо.

– Пойдем сейчас, Лука, – прошептала она.

– Одну минуту.

Изольда отступила на несколько шагов и застыла в ожидании. Но Лука не шевелился.

Тогда она помедлила и нежно приказала:

– Лука, пора ужинать! Тебе не следует оставаться на пристани. Нет смысла горевать в одиночестве. Тебе надо поесть, а потом мы придем сюда вместе.

Но Лука не услышал Изольду. Она еще немного постояла возле него, но затем поняла, что он глух к ее словам и, похоже, даже не видит ее.

Лука высматривал своего друга, и больше его ничего не волновало.

Изольда вернулась на постоялый двор одна.

* * *

Ноябрьская ночь застала Луку неподвижно сидящим на пристани. Юноша, не отрываясь, глядел на темнеющее море. Матери, потерявшие детей в Крестовом походе, спускались к воде. Они бросали в ласково плещущиеся волны бухты цветок или связанный из прутьев крест, но после заката женщины тоже покинули причал. Теперь здесь был только Лука. Он молча смотрел на чуть более светлую линию горизонта, как будто пытался заставить Фрейзе показаться. Ему казалось, что если он будет взирать достаточно долго, то обязательно увидит Фрейзе, который со своей неизменной широкой улыбкой подплывет к берегу.

Наступила полночь.

В церкви пробили к заутрене.

– Ты боишься, что потерял его, как отца и мать, – произнес тихий голос у него за спиной.

Лука вздрогнул и обернулся. Возле него стояла Ишрак: голова у нее была непокрыта, длинная коса спускалась по спине.

– Ты считаешь, что подвел их, не смог даже их найти. И поэтому ты высматриваешь Фрейзе, надеясь, что ты его не подведешь.

– Когда родителей захватили, меня не было рядом, – проговорил Лука с горечью. – Я находился в монастыре. Я слышал, как зазвонил колокол: набат, который звенел в деревне при приближении галер работорговцев. Мы спрятали святые реликвии, заперлись в кельях и принялись молиться. Мы читали молитвы целую ночь напролет. Когда нам позволили выйти, аббат вызвал меня из храма и сказал, что, как он и опасался, на деревню напали. Я бросился туда, пробежал через поля к нашей ферме, которая была совсем неподалеку от реки… Но уже издали я заметил, что входная дверь распахнута настежь, дом пуст, все ценное исчезло, а мои родители пропали.

– Враги пришли с моря, как волна, – произнесла Ишрак. – Ты не видел, как они захватили твоих родителей, и не знаешь, где они сейчас.

– Говорят, что они давно умерли, – бесстрастно откликнулся Лука. – Точно так же как все считают Фрейзе мертвым. У меня отняли тех, кого я люблю. У меня никого нет. И я ни разу не сделал ничего, чтобы их спасти. Запираюсь в безопасном месте или убегаю, как трус. Я спасаю себя, а позже понимаю, что без них моя жизнь абсолютно бессмысленна.

Ишрак подняла палец, как будто собиралась ему погрозить.

– Нечего себе потворствовать, – вымолвила она. – Если будешь жалеть себя, то вообще лишишься мужества.

Лука покраснел.

– Я сирота, – тоскливо напомнил он Ишрак. – У меня на свете был единственный друг – Фрейзе. Он один меня любил, а теперь его у меня отняло море.

– И как ты думаешь, что бы он сейчас сказал? – осведомилась Ишрак. – Если бы увидел тебя таким?