Голос внутри меня - Брайан Фриман (2019)

Он бросился вперед. Другой полицейский был лет на десять старше его, поэтому детектив легко оторвался от него. Пробежав через дырку в ограде, он оказался среди деревьев. Влажную землю покрывал слой опавшей хвои. Отсюда идти можно было только вверх по склону, к тому же голоса раздавались сверху. Фрост убрал пистолет в кобуру и стал взбираться. Оскальзываясь и падая, он преодолел тридцать футов, пока не оказался на ровной и широкой асфальтированной велодорожке. Отсюда залив с Золотыми Воротами на дальнем плане был виден как на ладони.

Путь указали два ряда грязных следов на асфальте. Следы вели в противоположную от форта сторону. Фрост побежал. Велодорожка спускалась вниз, и после поворота перед ним открылся вид вдаль.

Там он их и увидел. Они были в конце велодорожки, которая упиралась в просторную площадь под Фишерманз-Уорф. От площади в залив уходил полукруг пирса. Табби оглянулась и заметила Фроста. Она позвала его, но Каттер обхватил ее за шею и потащил за собой. В руке у него был нож.

Фрост бежал изо всех сил. Он слышал приближающийся вой сирен со стороны Ван-Несс и Верфи. Каттер загнан в ловушку, ему некуда деться, но загнанному зверю нечего терять. Фрост достал из кобуры пистолет. То и дело оборачиваясь, Каттер тащил Табби к полукруглому пирсу.

Это был путь в один конец, обрывавшийся в воде. Возврата не было. И оба это знали.

Истон добежал до входа на пирс. Каттер и Табби боролись на середине широкой бетонной полосы в пятидесяти ярдах впереди. А позади светили фары полицейских машин. Фрост бежал за Каттером. Ветер подгонял его вперед, а в лицо хлестал дождь. Пирс тянулся на четверть мили, но Руди мешала бежать Табби, поэтому Фрост быстро сокращал расстояние между ними.

Они были уже у конца пирса, когда Каттер вдруг остановился и повернулся к Фросту лицом. Волны залива разбивались о пирс и осыпали его веером брызг. Вокруг них были вода и холмы, на фоне пасмурного утреннего неба виднелись нечеткие очертания города. С одной стороны над водой тянулся мост Золотые Ворота, с другой – Оклендский. На всем пирсе они были втроем. Больше никого. Истон поднял руку, жестом останавливая бежавших вслед за ним полицейских. Он не хотел еще сильнее нервировать Каттера.

– Отпусти ее, Руди.

Ему пришлось кричать, чтобы его услышали. Он сделал шаг вперед, потом еще один. Его пистолет был нацелен в голову, но стрелять он не мог. Каттер выставил перед собой Табби. Стрелять невозможно было еще и потому, что он все время терял цель из-за толкавших его сильных порывов ветра. Он напоминал самому себе лодку, ставшую игрушкой волн.

– Не приближайся, Истон, – сказал Каттер. – Стой.

Фрост остановился, но пистолет не опустил.

– Все кончено, Руди. Ты сам это знаешь. Выхода отсюда нет.

Табби билась в руках Каттера, как пчела в стеклянной банке, но ей все не удавалось вырваться. Левой рукой он держал ее за талию, а правой сдавливал ей шею, прижимая нож к сонной артерии. Ему было достаточно одного движения, чтобы перерезать ей горло. И чем больше Табби боролось, тем сложнее было Фросту взять на мушку Каттера.

– Ну, Истон, и что собираешься делать? Будешь стрелять? А ветер-то сильный. Можно промахнуться. Что, если ты своей рукой убьешь ее? Сможешь потом жить с этим?

У Фроста шумело в голове. И это не был шум ветра. Это были гнев и отчаяние, бушевавшие в нем.

– Отпусти ее. Зачем тебе это? Убив ее, ты ничего не изменишь.

– Для себя – нет, зато для тебя – все, ведь так?

Фрост понял: Каттер хочет, чтобы он все увидел. Да, Фрост нашел тела Кейти и Джесс, да, у него на руках истекла кровью Мария Лопес. Однако он не видел, как лезвие скользит по шее, не видел, как фонтаном бьет кровь, не слышал крик боли. Каттер собирается убить Табби у него на глазах. Теперь Фрост в этом не сомневался. Что бы он ни говорил, что бы ни делал, убийца не изменит своего намерения.

– Руди, чего ты хочешь?