Черная книга - Иван Гурьянов, Ал. Александровский, Михаил Фоменко (2017)

— Вот вам доказательство, — воскликнул человечек, — мы внесли в контору «Леви Бродерс и К0» в Индианополисе десять тысяч долларов наличными деньгами. Их получит тот, кто положит м-ра Бультона на обе лопатки. Нет ли здесь желающего заработать эти денежки?.. конечно, нет!. значит, мистер Бультон…

— Позвольте, сэр! — крикнул тут я с галерки. — Я желаю померяться с ирландцем.

Я и посейчас не понимаю хорошенько, как это у меня вырвались эти слова.

Публика разразилась неистовым «галло», и восторг толпы дошел до таких пределов, что несколько энтузиастов на руках снесли меня на арену.

Ирландец смерил меня с ног до головы своим взглядом. Он, вероятно, думал испугать меня своими выпученными глазами и бульдожьими зубами.

Маленький импресарио отвел меня в сторону и осведомился, живы ли мои родители, и не нуждаются ли они в моей поддержке.

— Нет, — отвечал я.

— Может быть, у вас есть возлюбленная, которая будет очень убиваться, когда… Ведь знаменитый Бультон имеет привычку бросать своего противника с такой силой, что тот перелетает через арену и разбивает себе череп о землю.

— Ничего, — ответил я, — моя голова удивительно крепка.

— Значит вы в самом деле решаетесь выступить против страшного Бультона?

— Конечно. А как обстоит дело насчет десяти тысяч долларов? Где банковая квитанция?

— Она у владельца цирка, — сказал импресарио, и элегантно одетый господин со множеством перстней на пальцах подтвердил его слова.

— В таком случае, мы можем начинать, — сказал я, скидывая сюртук и жилет. Я засучил брюки до колен и стал в позу.

Импресарио еще раз попытался отговорить меня, но я рукой отстранил его и заявил, что желаю, чтобы мистер Бультон переломал мне ребра.

— Вы выступали когда-нибудь публично? — спросил робко человечек в цилиндре.

— Нет.

— Ваша профессия?

— Пирожник.

Это заявление в значительной степени успокоило человечка. Он громко рассмеялся и крикнул публике: «Этот джентльмен — кондитер. Он хочет бороться с мистером Бультоном: человеку охота превратиться в лепешку».

— Начинать! Начинать! — кричала публика, топая ногами и хлопая в ладоши.

Маленький человечек отошел в сторону, судья подал знак, и началась потеха.

Ирландец был здоровый малый, в этом я должен признаться. Когда он схватил меня за руки и начал их мять, я подумал, что дело, пожалуй, окончится для меня плохо. Однако, я не остался в долгу у него.

Что тебе долго рассказывать… мы боролись целый час, дело было нелегкое, но я все-таки уложил его на обе лопатки.

Лежит он подо мной, вращает глазами, а судья все еще не дает свистка — он куда-то спрятался вместе с прочими плугами, не желая присудить мне моих десяти тысяч, добытых мною с таким трудом.

Но тут вся публика, как один человек, вступилась за меня. Американцы ведь народ горячий: когда разойдутся — настоящие дьяволы.

— Пирожник победил! Пирожник победил! — раздались крики, и несколько десятков человек вскочили на арену. — Ирландская собака до сих пор еще лежит на спине… Эй, судья! Будешь ли ты свистеть, каналья?!

Десятки рук схватили судью, и дюжина револьверов направилась на него.

Судья засвистел, как взбесившийся ночной сторож.

— Подавайте чек, — говорю я спокойно, подымаясь.

Ирландец продолжал лежать, так как окончательно лишился чувств. Маленький импресарио подскочил ко мне с криком:

— Он должен дать ему завтра реванш, это простая случайность — мы еще не обязаны платить…

Но тут публика набросилась на него и избила так, что его пришлось отправить в больницу.

Владелец же цирка, не желая, очевидно, компрометировать своего предприятия и будучи к тому же справедливым человеком, вручил мне чек, говоря: «Завтра утром вы получите по нему десять тысяч долларов, вы их честно заработали».

— Почему завтра? — закричали мои заступники. — Сейчас же, сию минуту Леви Бродерс должны выдать пирожнику деньги!