Морион - Литтмегалина (2022)

– Есть.

– Надеюсь, у вас было много подружек до нее.

– После нее, до нее, – брякнул Айла.

– Вы ей изменяете? – нахмурила бровки Альгая. – Хотя чего это я. Я сама жалею, что была слишком уж моралистка. А ведь могла бы прожить куда как более интересную жизнь…

– Я не это имел в виду. Мы с ней встречались в юности, потом расстались, теперь снова вместе.

– Видимо, чем-то она вам запомнилась, – многозначительно резюмировала старушка.

Айле вспомнились соски Морион, твердые, как камушки, под его ладонями, когда он входил в нее сзади. О да.

– Послушайте, Альгая, мы все-таки должны вернуться к теме.

– Какой теме?

– Самоубийство вашего мужа.

– А, этот придурок… Он повесился. Веревкой за шею. Что еще тут скажешь.

– Что этому предшествовало?

– В последние годы жизни его сильно мучил артрит. На стенку лез от боли. Я ему, конечно, сочувствовала, но за все свои страдания он отрывался на мне.

– Каким образом? Он бил вас?

– Нет, на такое он не решался. Я и думала, что раз не бьет, то это все вроде как не в счет. Тогда я еще не знала, что психологическое насилие наносит не меньшие раны. Он начал с придирок, а закончил угрозами. Иногда я уезжала в город, с мамой повидаться, приятельниц навестить. Так он вбил себе в голову, что у меня кто-то есть. Или, может, ему удобно было так думать, чтобы изводить меня с чистой совестью. «Куница, – говорил он мне, – будешь шкодить, я отрежу тебе голову и закопаю ее под одним деревом, а тело под другим».

– Он вас ревновал? – уточнил Айла.

– К каждому столбу, – призналась Альгая с плохо скрытой гордостью.

Учитывая ее уже почтенный возраст на тот период, Айла счел ревность со стороны Брунуса проявлением психических нарушений, возможно, следствием старческой деградации мозга. Однако высказывать свои соображения вслух он не стал.

– А почему «куница»? Что за странное обращение?

– Я не знаю. Куницы считаются изворотливыми, хитрыми животными. Похоже он так намекал, что я обманщица. Когда Брунус был ребенком, мать строго-настрого запрещала ему употреблять бранные слова, да так его выдрессировала, что он и в старости их не произносил. Могла бы и объяснить заодно, что угрожать убить человека, пусть даже в вежливых выражениях, тоже нехорошо. Однажды он так на меня напустился по приезду, что я просто развернулась и бросилась обратно в машину, неважно, куда ехать, лишь бы подальше от него. Вы знаете, я ведь до сих пор вожу машину. И делаю это очень хорошо.

Айла вспомнил длинный список штрафов за парковку – за этот месяц и все предыдущие. Но претензий к тому, как она водила, действительно, не было.

– Я ехала три часа, чтобы успокоиться, а потом вышла возле какого-то кафе. Заказала кофе и бублик с коричной посыпкой и начала плакать. Ко мне подошел мужчина и заговорил со мной так участливо, по-доброму. Не он стал моим вторым мужем, но я тогда подумала: а почему я, собственно, должна терпеть старого придурка в мире, где полно нормальных мужчин? К Брунусу я больше не вернулась. Спустя год я уже жила с любовью всей моей жизни. Мы хотели пожениться, но была одна проблемка: официально я все еще состояла в браке с Брунусом. Пришлось мне стиснуть зубы и позвонить убогому.

– И какова была его реакция?