Холодное время - Фред Варгас (2017)

Данглар не успел – или не захотел – записать все эти разрозненные факты, если вообще такие выражения, как “животным свойственно двигаться”, например, можно было отнести к разряду “фактов”. И пока старательные Жюстен и Фруасси строчили на дикой скорости, перед его мысленным взором возник только рой божьих коровок, которых он, судя по всему, проморгал на гнетущем фоне долины Шеврёз.

– Так что это не мои сведения, Данглар, – продолжал Адамберг, – а общие, ваши в том числе.

– Допустим.

– Допустим что? Разве вы, Данглар, Вуазне, Мордан, такие знающие люди, вы обратили мое внимание на то, что мясо тюленей не пахнет рыбой? Нет. Вы все были в курсе рассказов Виктора и Амадея об исландской трагедии. По словам Амадея, как-то вечером тот человек притащил тюленя, перебив ему хребет палкой. Он был весь в крови, и от него воняло рыбой. Он уточнил, что Алиса Готье сохранила прекрасное воспоминание о том ужине – им ведь подали гигантского лосося или что-то в этом роде. И Виктор, описывая их возращение на Гримсей, заметил, что они с головы до ног провоняли тюленьим жиром и гнилой рыбой. Я сказал вам, что у братьев было время договориться об общей версии, до того как они изложили ее нам. В их рассказах оказалось слишком много совпадений вроде “ублюдка” и “загоревшейся задницы”. Я же сказал вам, Данглар, что они сочинили эту историю. Вы перечитали их показания? Нет, потому что в это время уже никто не хотел ничего слышать ни об Исландии, ни о Бреши. Тогда как в Бреши оставалось еще много вопросов. Мы забыли о них, проворонили след, хуже того, наплевали на него.

Ему казалось, что он слышит хриплый голос Лусио: “Ты не заметил другого пути… А он ни в чем себе не отказывает”.

– А вы перечитали их показания, комиссар? – спросил Керноркян нейтральным тоном.

– Да, чтобы выявить совпадения в двух разных рассказах. Почему они врали и о чем, собственно? Лосось, рыба, вонючая рыба – вот, например, деталь, настойчиво повторяющаяся в обеих историях. Притом что вы, Данглар, и вы, Вуазне, лучше меня знаете, что тюлень – млекопитающее, а не рыба. Да и я, собственно, узнал это от вас.

– Но ведь тюлень, – заметил Эсталер, – пожирает тонны рыбы. Вот от него и воняет.

Адамберг покачал головой:

– Это никак не противоречит тому факту, что его мясо не спутаешь с рыбой. Ведь говядина не отдает травой?

– Понимаю, – задумчиво сказал Эсталер. – Так какой же вкус у тюленя?

– Что-то среднее между печенкой и уткой. С привкусом соли и йода.

– Откуда вы знаете? Вы что, пробовали тюленя на Гримсее?

– Нет, я навел справки.

Адамберг сделал несколько шагов туда-сюда.

– Ну и наконец, – сказал он, – я сто раз повторял вам, что это расследование с самого начала превратилось в гигантский клубок иссохших водорослей.

Что вовсе не является “фактом”, подумал Данглар, но Жюстен записал даже это.

– И что в такой магме мы не можем мчаться напролом, не разбирая дороги. Мы вытягивали оттуда только крохотные ломкие фрагменты, бесконечно попадаясь во все расставленные ловушки. Сведений у нас было предостаточно, но они плавали под водой, образуя сплошную пелену, туманность, лишенную на первый взгляд внутренних связей. Все концы были утоплены изворотливым, упертым убийцей. Нужен был какой-то сильный толчок, чтобы вся эта масса всплыла на поверхность. Чтобы возникло его лицо.

– Убийцы? – прилежно уточнил Эсталер.

– Убийцы.

– И вы показали его Виктору до нас, – сказал Данглар.

– Это правда, Данглар. Потому что Виктор его знал.

– Каким образом?

– Он посещал Общество вместе с Мафоре. Мне нужны были его показания, и я получил их. Нет. Первым раскололся Амадей. Я не уверен, что Виктор заговорил бы. Но Амадей расслабился, вновь обретя друга детства и брата.

– Следовательно, поездка на ферму Тот, – сказал Вейренк, – оказалась небесполезной.