Холодное время - Фред Варгас (2017)

– Черт возьми, у него вовсю полыхали штаны, он хлопал себя повсюду, обжигался, а мы наблюдали при свете костра, как обугливается его задница. Один из нас, по-моему, Жан, топ-менеджер, крикнул: “Эй, сукин сын, у тебя жопу видно! Чтоб тебе в аду сгореть!” А мадам Мафоре обзывала его и издевалась от души. Тогда он вытащил нож и всадил в нее со всего маху. В мадам Мафоре. Прямо в сердце.

Виктор взял у вошедшей Мелани рюмку водки.

– Мы провели ужасную ночь. Анри рыдал. Убийца пошел выбрасывать тело, и мы поклялись прикончить его. Но на рассвете он снова исчез. Он не сдавался, и каждый день без устали бродил по острову в поисках пищи. Так что мы заткнулись. Как-то вечером, вернувшись, он велел нам положить камни в огонь, чтобы зажарить на них тюленя. Мы смотрели на него, словно загипнотизированные. Он сказал: “Пусть встанет тот из вас, кто умеет охотиться на тюленей. Я уже пять дней ставлю ловушки. Хотите жрать – вперед! А кто жрет, тот помалкивает. Кто откроет рот, умрет”. И мы стали жрать. Это был крупный самец, но вдесятером мы с ним быстро расправились. Утром он снова пошел ставить ловушки, кружа с палкой по острову. Надо отдать ему должное, пока мы, как последние лузеры, жались у огня, декламируя алфавит, он держался молодцом и искал, искал не покладая рук. Чуть позже он приволок еще одного тюленя, помоложе на сей раз.

– Простите, – сказал Данглар, – Амадей рассказал нам только про одного тюленя. Алиса Готье ошиблась?

– Не может такого быть. Амадей всегда отличался рассеянностью, а уж сейчас и подавно. Тюленей было два. Купный самец и еще один, помоложе. Этот мужик спас нам жизнь, что тут скажешь. В конце концов, он прекрасно мог все съесть сам в своем углу, и мы бы никогда ничего не узнали. А он поделился с нами. Иногда мы с Анри говорили об этом, какое-то время спустя. О психе, который убивает как нечего делать и при этом делится пищей, словно ничто человеческое ему не чуждо. Ведь если бы он прикончил нас всех, а ему это было раз плюнуть, и сам бы сожрал своих тюленей, то он преспокойно мог бы дожидаться, когда рассеется туман. И туман, проклятый туман, наконец рассеялся, и опять за десять минут. Мы пустились в обратный путь, цепляясь за плечи друг друга. Вскоре показались деревенские крыши. Нас встретили, накормили, отправили мыться – мы с ног до головы провоняли тюленьим жиром и гнилой рыбой, – но мы держали язык за зубами. Ну, не вполне, конечно. Мы дружно рассказывали, что потеряли на острове двух товарищей. Они погибли от холода – мы придерживались навязанной нам версии. Иначе мы тоже сдохнем, так он сказал. Мы, наши близкие, родители и друзья. У меня лично не было ни родителей, ни детей, ни друзей. Но Анри уговорил меня промолчать ради его сына. В общем, мы решили не связываться с убийцей. Поверьте мне, это был очень опасный человек. Был и есть.

– Фамилии? – спросил Адамберг. – Фамилии остальных членов группы?

– Никто их не знает. Кроме него.

– Так не бывает, Виктор. Погибли два человека, и наверняка, когда вы вернулись, началось расследование. Вас должны были вызвать в качестве свидетелей и записать все имена.

– Полиция Акюрейри – это городок напротив острова, на материке, – так и собиралась поступить. Но убийца все предусмотрел. Мы опомниться не успели, как он на следующий же день посадил нас на паром, идущий в Дальвик. Таким образом мы не попали в Акюрейри. Мне казалось, Анри не выдержит шестичасового путешествия. Оттуда мы отправились в Рейкьявик, потом в Париж. Власти Акюрейри даже вообразить себе не могли, что мы попытаемся сбежать. Чего нам сбегать, казалось бы? Поэтому они и не торопились. А мы буквально выскользнули у них из рук.

– Мафоре должен был заявить о смерти жены.