Тайна в его глазах - Эдуардо Сачери (2012)

— Значит так. Начнем с плохой новости. Исидоро Гомес три дня назад исчез из общежития, на Флорес, в котором проживал с конца марта. Исчез, это я так сказал, на самом деле оплатил все до последнего дня и уехал, не оповестив о своем последующем месте пребывания. На работе то же самое. Мы нашли эту стройку: пятнадцатиэтажное здание, по Ривадавии, в самом центре Кабачито. Прораб рассказал Легизамону, что парень был отменный. Ну, молчаливый, иногда даже неприятный, но обязательный, аккуратный и не пьющий. Сокровище. Но несколько дней назад пришел с утра и сказал, что возвращается в Тукуман, потому что мать сильно заболела. Прораб выплатил ему все за эти полмесяца и сказал, что если по возвращении он захочет вернуться на работу, то может обращаться, потому что им остались очень довольны.

Баес замолчал. И хотя у меня было огромное желание разбить вдребезги пишущую машинку, и пенал рядом с ней, и телефон, а также порвать дело, над которым я работал, я закусил губы и подождал.

— И наконец, хорошая новость заключается в том, что теперь у нас есть основания полагать, что это он. И свалил он, потому что узнал, что за ним идут. Легизамон принес мне ценные сведения: у прораба сохранились карточки с отметками о времени выхода на работу всего персонала со стройки. Знаете, сколько раз он опоздал за восемь месяцев работы там? Два. Один раз на десять минут. И другой — на два с половиной часа. Знаете когда? В день убийства.

— Я вас понял. — Наконец я смог хоть что-то ответить. Мой тон уже не был таким отрывистым. Я всегда умел сделать хорошую мину при плохой игре. — Я благодарю вас за информацию, Баес. Сейчас я займусь приведением дела в порядок согласно поступившей информации и предупрежу, какие бумаги мне от вас понадобятся.

— Хорошо, Чапарро. Хорошего дня.

— Хорошего дня. И спасибо, — добавил я, как бы стараясь загладить вину.

Я уже собирался вешать трубку, как вдруг снова услышал его голос:

— Ах да, один вопрос. — В голосе Баеса чувствовалось сомнение. — Как вам пришло в голову, что это может быть он? Я знаю, что идея возникла из-за фотографий, но почему вы остановились именно на нем? Я хочу сказать, что это очень хорошая догадка, я вам это честно говорю. Кто знает, может, так мы и выудим виновного.

Он и вправду был хорошим типом. Это на самом деле была похвала или он хотел облегчить мою вину и избавить меня от чувства неловкости? Я как следует подумал над тем, что ему ответить.

— Не знаю, Баес. Думаю, что мое внимание привлекло то, как он на нее смотрел, так смотрят на женщину, которую обожают на расстоянии. Не знаю… — повторил я. — Думаю, что, когда нельзя высказаться вслух, взгляды тяжелеют от слов.

Баес ответил не сразу.

— Понимаю. У меня бы не получилось выразиться лучше. У вас хорошо получается пользоваться словами, Чапарро. Знаете, вам нужно стать писателем.

— Не шутите надо мной, Баес.

— А я и не шучу. Серьезно. Ну ладно, я вам позвоню на днях, когда получу ваш запрос.

Я повесил трубку, и звук нажимаемого рычага гулом отозвался в тишине здания Суда. Посмотрел на часы. Было уже очень поздно. Я опять взял трубку и набрал номер банка, в котором работал Моралес. Попросил охранника: пожалуйста, как только Моралес появится с утра, пусть срочно зайдет в Суд, чтобы подписать заявление. Мне пообещали все передать.

Опять гул от рычага. Я подошел к полкам, на которых на самой верхотуре несколько месяцев назад было спрятано дело Моралеса. Я встал на цыпочки, потянулся, потащил папку на себя, она рухнула мне в руки, обдав меня пылью. Я вернулся к столу. Я не стал пролистывать с начала. Сразу взял последнюю страницу. Она была датирована июнем: приказ о приложении к делу полного отчета об аутопсии, в частности об исследовании внутренних органов. Я посмотрел на квадратик на циферблате моих наручных часов, чтобы проверить дату. Вставил в пишущую машинку лист с формуляром Национального Суда и вбил ложную дату за август месяц.