Я знаю - Кира Левина

— Не знаю, как тебе, Громова, отвечать. С правдой ты не дружишь.

— Почему? Дружу!

— Тогда давай начнём всё сначала…

— Стой, ты просто не торопись.

— Понял, — Давид сделал пару шагов ко мне, чуть наклонился. — А ты скажи, чего ты хочешь? О чём ты думаешь?

— Хочу, чтобы ты не уходил, — выдохнула я и сделала крохотный шажок вперёд.

Давид поднял руку и накрутил на свой палец мою и без того кучерявую прядь, вылезшую из-под шапки.

— Не уйду. А ты, пожалуйста, прекращай в мой затылок бесконечно пялиться и, если хочешь подойти и поговорить, то просто сделай.

— Я не пялюсь, — мгновенно вспыхнула я.

— Да уж, конечно.

Уши загорелись. Он всё видел и понимал целую неделю. Чуть не зажмурилась.

— А ты, — я расстроенно вырвала волосы из его руки, — держи свои руки при себе.

— Это я уже понял, — улыбнулся Давид.

Я возмущённо засопела.

— А ты такая уже рыжая, охренеть, — вдруг выдал Алиев, наклонившись ближе к моим волосам.

— Это от света фонаря, — фыркнула я, отвернувшись.

— Ася, — позвал Давид.

— Что? — сложив руки на груди, откликнулась я.

— Ты голодная? Или… вы поужинали? — скривился парень.

— Нет. Чай пили.

— Он повёл тебя на первом свидании пить чай? — язвительно спросил Давид.

— Напомнить тебе, что ТЫ делал на первом… — я запнулась. Свидания у нас как раз-таки и не было.

Я всё ещё злилась. На Алиева. За то, что он на протяжении недели даже не пытался мне помочь, прекрасно всё осознавая и заставляя помучаться. Но куда больше я злилась на себя, потому что не могла облечь ни в слова, ни в действия свои мысли. Как же прав был Давид. И как же сложно было признавать свои ошибки. Час назад я смеялась с подруги, которая так странно вела себя в отношениях. И вот пожалуйста.

— Напомни, — вдруг хрипло ответил Алиев.

Ком стал в горле. Я очень хорошо помнила. Судя по темнеющим глазам Давида, он тоже. Вздрогнула.

— Давай в машину, — отвлёкся парень, кивнув на Mersedes.

Дважды меня просить не надо было. Вита хоть и высмеяла его выбор автомобиля, но у меня в мыслях они были неразделимы. Давид ездил на машине матери, словно бы продолжая поддерживать с ней связь. Словно продлевая её жизнь.

Я помнила историю, рассказанную им на том красивом месте. Тогда он не разрешил его обнять. Как много тепла мне хотелось отдать ему за эти три года без матери.

— О чём ты думаешь? — поинтересовался Давид.

— О тебе и твоей маме, — честно ответила я.

— И что интересного надумала?

— Вы… вы были близки с ней?

— Очень. Мама была потрясающим человеком. Даже отец души в ней не чаял.

— Давид, мне так жаль, — глаза наполнились слезами.

— Ты бы ей очень понравилась.

Я всё-таки смахнула слезинку, выкатившуюся из глаз. Завтра надо обязательно съездить к родителям. Тем более, я уже давно не была. Семья для меня — это такая важная часть моей жизни. Уехала из родительского дома, но не забыла. Я рада возвращаться. И каждый раз я возвращаюсь домой. Так я чувствую.

— Мне очень приятно это слышать…

— Ты любишь рыбу? — вдруг спросил Давид.

— Рыбу? — ошалело переспросила я.

— В смысле, есть её. Морепродукты? Что скажешь?

— Да, отлично, — да хоть и ловить. Он же знает, что с ним куда угодно.

— Тогда едем, — парень вытянул телефон и, набрав, видимо, какой-то ресторан, справился о наличии свободных столиков.

Я сидела, слушала его, глупо улыбаясь. Что ещё мне для счастья надо?

— Довольна, Громова? — Давид попрощался по телефону и завёл машину.

Невероятное блаженство. На все 100 процентов. От всех органов чувств. Запах парфюма Давида и, наверно, салона. Его руки на руле, выверенно, красиво, уверенно управляющие машиной. Его чуть хрипловатый и низкий голос. А влюблена на все 101.

— Ася?