Диктатор - Арина Вильде (2020)

Мне вдруг так сильно захотелось к маме. Прижаться к ней, обнять, услышать родной голос и поведать о своих бедах, что я прямо посреди ночи срываюсь с места и мчу домой.

В темном подъезде, как всегда, воняет мочой и котами. Я задерживаю дыхание, чувствуя, как тошнота подходит к горлу, и, перескакивая через две ступеньки, поднимаюсь на родной пятый этаж.

Родной… Именно сейчас, после того как я прожила почти три месяца в элитной многоэтажке, неимоверно чувствуется контраст с серой и пропитанной грязью пятиэтажкой. Я понимаю, что не могу сюда вернуться, ни за что. Видеть всю жизнь пожелтевший потолок, соседа-алкаша и мусорные баки из окна — совершенно не то, чего я бы желала своему ребёнку. Но если не будет выбора…

Через щель в двери я замечаю яркий свет и понимаю, что мои не спят. Открываю замок своими же ключами и прохожу внутрь, натыкаясь взглядом на заплаканные лица сестры и матери.

— Что случилось? — спрашиваю сдавленным голосом в надежде, что ничего серьёзного не произошло.

Мать с Катькой удивленно вскидывают на меня глаза и синхронно подносят руку к лицу, стирая влагу с глаз.

— Катя беременна, аборт делать поздно, а Слава отказался от ребёнка, — обречённо говорит мама, и грудь сдавливает так, что я не могу сделать ни одного вдоха. Вот они, настоящие мужики — заделали ребёнка и смылись в кусты.

— И что… что вы будете делать? — стараясь не встречаться с ними взглядами, спрашиваю я, снимая обувь и верхнюю одежду.

— Мне предложили взять дополнительные смены, а Катьку удалось устроить ко мне на хлебозавод вахтершей. Посидит до декрета, там и тепло, и обед дают, да и какая-никакая копеечка капать будет. Ничего, доченьки мои, вас вон как-то одна вырастила — и внучка поднимем.

Мне становится безумно жаль мать. Она столько лет работает на износ почти без выходных, и, казалось бы, уже мы должны ей помогать, но прибавляем все больше и больше хлопот.

Я молчу о себе. Боюсь, еще одна беременность в нашей семье вызовет озеро слез. Поэтому тихонько сажусь на край дивана и обнимаю Катьку.

— Все будет нормально, систер, это сейчас ситуация кажется безвыходной, а года через три будешь смеяться, вспоминая о своих страхах, — наверное, это именно то, что я хотела бы услышать сама. Мне не хватает поддержки со стороны близких и крепкого мужского плеча. Я так зла и на Олега, и на Славу, но умом все же понимаю, что это полностью наша вина. Выбрали не тех мужчин, да ещё и не позаботились о контрацепции.

— Легко тебе говорить, — фыркает сестра, отстраняясь от меня, словно моя вина в том, что в ближайшем будущем она окажется матерью-одиночкой. — У тебя-то и мужик обеспеченный, и туалет небось будет побольше нашей комнаты.

Ее слова бьют меня, словно пощечины. Я понимаю, что это говорят в ней эмоции, но мне тоже непросто. А ещё совершенно не так, как она считает.

— Катя! — шикает мама. — Что ты несешь? В постель ко всяким Славикам надо было меньше прыгать, тогда, возможно, нашла бы себе такого же порядочного парня, как у Полинки.

Катя лишь фыркает в ответ, поглядывая в мою сторону презрительным взглядом, и я боюсь, что она возьмёт и ляпнет о том, насколько мой мужчина «порядочный».

— Давайте спать, — спешу предложить я, потому что в темноте не будет видно моих слез, которые я с таким трудом сдерживаю в себе.

Сон не идёт. Я верчусь из стороны в сторону, морщась каждый раз, когда продавленные пружины дивана издают пронзительный звук. Подушка уже давно мокрая от моих слез, а в голове наконец-то выстраивается цепочка моих действий, если Олег так и не появится.

Мне придётся взять академотпуск и забыть о Германии.

Исаев говорил, что квартира оплачена на полгода вперед и при любом раскладе я смогу там жить это время. Значит, у меня есть время до июня, чтобы найти жильё поскромнее. А ещё собрать денег и купить необходимые вещи для малыша.