Непристойное поведение - Саманта Аллен (2020)

Бодрый голос приятеля перекрывает шум ресторана. Я оборачиваюсь и первым делом смотрю на своего друга, энергично пожимаю ему руку и трясу её. Лишь потом позволяю себе посмотреть на его дочку. Дыши, Дэвид. Просто дыши. Это всего лишь красивая мордашка. Таких сотни, тысячи…

Да, сотни и тысячи. Но других. В блеске глаз этой малышки есть что-то колдовское, опьяняющее, как первосортная ямайская травка. Дочь друга протягивает мне ладонь:

— Кристиан. Можно просто Крис. Не помню, представляли ли нас друг другу.

— У меня вылетело из головы, — конфузится приятель. — Но теперь можно исправить это досадное недоразумение. Крис, детка, это мой лучший друг Дэвид Коэн.

— Очень приятно, мистер Коэн.

Её узкая ладонь утопает в моих ладонях. Большой палец чиркает по нежной коже её запястья и поглаживает выступающую косточку по кругу. Щёки Крис вспыхивают алым румянцем от моего жеста. Он напоминает нам двоим, как я ласкал её дырочку по кругу, а потом двигал в хлюпающей щели пальцами, заставляя кончать. Снова. И снова. Крис опускает взгляд, но успевает посмотреть на мою ширинку. Член крепчает и смотрит концом вверх, словно мачта.

Ужин, блять, станет для меня тем ещё испытанием…

Мы выбираем блюда. Крис решает довериться вкусу своего отца. И, судя по её довольной улыбке, он угадывает. Я пытаюсь прикинуть, как давно эта красотка считается дочерью Адама. Выходит, совсем недавно? Но как же чертовски сильно они сблизились за это время! Или даёт знать о себе родственная связь?

— Папа, я отойду ненадолго, — говорит Крис. Встав из-за стола, она наклоняется и целует отца, положив руку на его плечо.

— Разумеется, детка. Будь осторожна, — просит Адам, отечески хлопнув её по руке.

— Папа, это всего лишь дамская комната, а не опасная подворотня.

Крис удаляется, звонко цокая каблуками. Её задница выглядит аппетитнее всех, что я трогал за эти годы. Пальцы чешутся от желания сжать упругие половинки…

— Она способная. Ей всего девятнадцать, но — говорит Адам, нарезая стейк. Он отправляет в рот кусочек мяса. — Она занимается фирмой своей матери. В такие-то годы! Представь… Скажи, чем ты мог себя прославить в девятнадцать лет?

— Дай-ка подумать? Тройничком? Участием в акции протеста? — перечисляю. — Ладно, есть ещё парочка проектов, в которых я одержал победу.

— Крис — умница. Я хочу ей помочь…

— Что ты обо всём этом думаешь? Внезапное отцовство и всё, что с ним связано?

— Я думаю о том, что мне повезло необычайно сильно, — на полном серьёзе говорит Адам. — Я внезапно получил подарок судьбы и уже не считаю себя одиноким. Ты можешь смеяться, но лишь с появлением Крис я почувствовал, что в моей жизни появилось нечто очень ценное и хрупкое. То, что нужно сберечь. Любой ценой…

Блять, он говорит серьёзно, а я в этот момент вспоминаю, как пышные губки Крис скользили по вилке, снимая кусочек мяса птицы. Я мысленно имею её ротик, пока приятель рассказывает мне о святости и неприкосновенности её дочурки.

— Она очень… симпатичная.

— Да, — хмурится приятель. — И это может стать проблемой. Я уже отогнал парочку хмырей от неё накануне вечером, когда моя доченька пошла за стаканчиком латте в кофейню на углу дома. Я опасаюсь, что озабоченный мудила захочет залезть к ней в трусики.

— Рано или поздно кто-то это сделает, — хмыкаю. — Если только ты не поставишь противоугонную сигнализацию.

— Этот город полон возможностей и порока. Я хочу, чтобы моя дочь взяла от него лучшее: амбиции, стремление вырваться из привычного круга и стать лучше, опытнее, образованнее. Но не хочу, чтобы она испытывала боль или просто связалась не с тем парнем.

— Знаешь, Адам. Для того, кто только что стал папашей, ты слишком много беспокоишься.

Друг делает паузу и достаёт смартфон из кармана, открывает галерею и листает её, показывает мне фотографию университета, находящегося в соседнем штате.