Я тебя не отдам - Арина Вильде (2020)

— Тогда следуй плану, будь добр. Отправь человека к Старицкому и скажи, что если хочет увидеть дочь, то пусть заберет свои лапы от нашей компании. Все ведь так просто: я нашел тебе девочку, ты должен был забрать ее, сообщить радостную новость Вадиму. А что в итоге? Ты притащил эту девку и вместо того, чтобы заниматься делами, трахаешь ее! Напомнить тебе, что через год у вас с Аллой свадьба? Представляешь, как она расстроилась, увидев в твоем доме другую женщину? Мне нужны гарантии, Марат...

— Мне кажется, это вы немного забываетесь. Компания моя, а вы получаете хороший процент за то, что отводите таких отморозков, как Вадим, от нее. Поэтому предлагаю вам поискать другие рычаги давления на Старицкого. Ребенка использовать мы не будем.

Наконец-то до меня доходит, о каком именно ребенке речь, и от осознания того, что все вокруг было враньем, хочется заорать так громко, что я с трудом сдерживаю крик разочарования и боли внутри себя. Хочу сделать шаг назад, чтобы не слышать больше ни слова, закрыться в своей комнате и не видеть лиц жителей дома, но не могу даже пошевелиться, словно приросла к месту. Мышцы налились тяжестью, руки стали тяжелыми, словно стальные канаты, обвисшие вдоль тела.

— Ели через два дня ты ничего не предпримешь, я сам лично займусь этим. Мне не хочется светиться в этом деле, но кто-то должен разгребать за тобой мусор.

— Это вообще не ваше дело, вы в любом случае получите свою долю. К тому же не факт, что Даша дочь Старицкого. Яна любила прыгать на больших членах гораздо больше, чем деньги. Иначе она бы вцепилась в Вадима зубами, а не изменяла ему на каждом шагу, а потом пыталась скрыться от его ярости.

— Два дня, Марат. Я даю тебе два дня. А потом сам решу эту проблему.

Я отшатываюсь от двери, когда слышу шаги, направляющиеся в мою сторону. Спешу к лестнице, пытаясь унять бешено бьющееся сердце и не желая верить в то, что узнала.

Даша не дочь Марата? Он закрыл нас здесь, чтобы использовать в своих целях? Нет-нет-нет. Не может быть. Я наверняка что-то неправильно поняла, но если это правда, то вполне объясняет странное поведение Давидова и то, что он даже не пытался найти общий язык с дочерью. Но как же так?

Я залетаю в комнату с полной решимостью покинуть сегодня этот дом. Господи, я ведь чувствовала во всем этом подвох, знала, что здесь что-то не так, что руки Марата нечисты. Это было ясно еще там, в машине, когда он угрожал мне пистолетом, а потом оставил одну посреди трассы смотреть вслед его внедорожнику, увозящему мою дочь.

Дашенька спит, рядом в кресле сидит Лиза, читая книгу. Я сглатываю подступивший к горлу ком, стараясь сдержать рвущиеся наружу слезы. Не хочу, чтобы женщина заподозрила что-то неладное. Снимаю туфли и тихонько ступаю по мягкому ворсу, пытаясь унять дрожь в руках.

— Можете идти, спасибо, что присмотрели за Дашой, – шепчу я, улыбаясь краешками губ, но эта улыбка настолько натянута и неестественна, что мышцы лица сводит от усилий.

Я не могу дождаться, когда за Лизой закроется дверь. Эти несколько секунд, пока она поднимается с кресла, берет с тумбочки свой телефон, прощается и идет к выходу, кажутся безумно долгими. Но как только слышится щелчок замка, я сразу же выдыхаю и бросаюсь к шкафу. В спешке стягиваю с себя платье и задерживаю взгляд на отражении своего обнаженного тела. Еще утром я извивалась в руках Марата, о чем свидетельствуют отпечатки его пальцев на бедрах, талии и груди. А сейчас от этих воспоминаний к горлу подходит желчь и начинает мутить.