Хочу с тобой - Ольга Вечная

— Верни! Прямо сейчас! — психую я. — Слабо? Не вернешь ты! Потому что хочешь меня. Сам хочешь. Вот и бесишься. На себя злишься, потому что справиться с собой не можешь! Подружка у тебя есть, а ты ко мне прилетел по первому же звонку! Хотя я не просила даже. Ты глаза свои вообще видел, когда ворвался в бар? Я думала, всех поубиваешь!

Данил берет меня за подбородок и сжимает.

— Успокойся сейчас же.

Не помня себя, я хватаю ключи с панели и швыряю их в лобовое, которое тут же покрывается трещинками.

Данил резко отпускает меня. Жмет на тормоз и вновь выруливает на обочину. Я застываю.

И вот теперь трезвею окончательно.

— Данил, прости! — начинаю шептать, осматривая результат своего подвига. — Умоляю, прости меня! Я глупая малолетка, я... Клянусь тебе, больше никогда не буду пить. Я... отработаю всё до копеечки! Пожалуйста, скажи Кулаку, что я к нему в рабство пойду, я всё умею. И грядки полоть, и убираться... Что надо — то и делать буду. Я всё-всё верну. Только не ругайся! День ужасный. Это самый худший день на свете! Я себя не узнаю. Я... Господи, ну что же такое! Я из дома ушла, меня мать ударила. Я к папе хочу! Мне просто нужно немного денег, чтобы уехать отсюда и отца найти. Это всё, чего я хочу. Не могу больше дома находиться. Я всё это не могу! У меня срыв нервный.

Тараторю без остановки и только через минуту понимаю, что Данил молчит. Он просто сидит и смотрит на испорченное лобовое стекло. Я заглядываю ему в глаза и понимаю, что они расширены. Подозрительно сильно.

— Данил? Даня? — спрашиваю осторожно. — Ты живой?

Он молчит.

— Да сколько это лобовое стоит?! Ну не состояние же! Я верну!

— Ни хера себе, — выдыхает. Ошалело поднимает на меня глаза.

Я сжимаюсь в комочек, когда он хватает меня за руку.

А потом вдруг... целует ее.

— Умничка, — говорит мне. — Только помолчи сейчас.

Он берет телефон, прочищает горло. Набирает чей-то номер, подносит к уху. Я смотрю на его раненые пальцы. Жду, что же будет. Его глаза бегают. Такое ощущение, что Данил с ума сошел. Спятил. Потерял рассудок.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ Через гудок он произносит:

— Я всё вспомнил, падла. В Москву прилечу на днях, и не жить тебе.

Глава 32

Данил

Открываю глаза и вижу черный потолок родной бэхи. Солнце нещадно лупит, оно-то меня и разбудило.

Бросаю взгляд на сотовый — без двадцати шесть.

Потягиваюсь и сажусь резко, голова аж кружится. Вот это денек вчера был. Не планировал я его заканчивать в машине, спать в неудобной позе. Мне нужно было на хутор, гостей провожать. Блть.

Стреляю глазами в скол на лобовом. Потом на посапывающую на заднем сиденье Марину. Ладони под щеку подложила, колени подтянула к груди. Выражение лица — ангельское. Хоть сейчас в рай. Н-да. Это ж надо было так швырнуть ключи, чтобы пробить новое фирменное лобовое. Талантливая девочка.

И наглая. Вырубилась в машине по пути в станицу. Будил-будил, ей похрен. Ну что мне делать было? Я, конечно, адрес знаю, но, учитывая наши конфликты с Хоментовским, ставленником Шубиных, решил отложить знакомство с родителями до более благоприятного момента. Хома бы обалдел, если бы после скандала в полицейском участке с привлечением ментов из регионального центра я как ни в чём не бывало занес бы его падчерицу домой. Ночью. Пьяную.

Драк мне пока хватит.

А потом такая усталость дикая накатила, что понял: до хутора просто не доеду. Выдохся и физически, и, что самое прискорбное, морально. В ноль. В итоге припарковался за старым молокозаводом. Закрыл глаза и провалился в темноту словно по рубильнику. Маринка-мандаринка, видимо, проснулась в какой-то момент, но не растерялась — на заднее сиденье перелезла и дрыхнет дальше. Удобно устроилась.

У меня всё тело болит и ломит. Рука горит после ожога. Похоже, действие обезболивающих закончилось. И кулаки. И почему-то голова.