Тюльпанная лихорадка - Дебора Моггак (2017)

Помни – сделанного не вернешь.

Якоб Катс. Моральные символы, 1632 г.

У Геррита все шло по плану. Он купил краски: умбру, индиго и жженую сиену. Потом зашел в булочную. Там осталось два коричных пирожных, поэтому для полного счета он добавил к ним еще четыре ванильных. Два и четыре дают шесть. Видите? Он умеет считать. Теперь осталось только вернуться, и миссия будет выполнена.

Но черт возьми, как же пересохло в горле! День выдался длинный: уже с пяти утра он был на ногах и разгружал бочки в гавани. Подобная работа всегда вызывает жажду, а у него во рту весь день не было маковой росинки. На башне пробило два часа. В кармане Геррита звенело несколько монет. Глупо таскать их с собой, вместо того, чтобы употребить по назначению – и получить большое облегчение. Но ничего, он справится.

Геррит повернул за угол и сразу наткнулся на своего приятеля Пьета, который отливал в канал около харчевни «У льва».

– А, дружище! – воскликнул Пьет. – Здорово, пьянчуга. Заходи, выпьем по стаканчику. Представь, наш старый греховодник Адриен выиграл в лотерею!

Геррит замялся.

– Рейнское льется рекой, – добавил Пьет. – Сегодня никто не платит за выпивку.

Геррит вздохнул. Какая пытка! За открытой дверью слышались взрывы смеха. Он уловил запах жареного гуся. Его вдруг охватил зверский голод: завтракал он тоже в пять утра, а потом съел только кашу. Это была героическая схватка. Благородные чувства тянули его в одну сторону, а искушение – в другую.

– Ну, чего ты ждешь? – усмехнулся Пьет.

Геррит покачал головой:

– Мне надо идти.

Он пошел прочь на подгибавшихся ногах. Момент был трудный, но он вышел победителем. Долг восторжествовал.

Разве Геррит не заслужил рюмочку-другую, в качестве награды? Он мрачно ухмыльнулся своей шутке и направился в сторону Бломграхта, где его ждал хозяин.

52. София

Не умерла девица, но спит.

Матф. 9:24

Я не умерла. Я просто сплю: что такое вся наша жизнь, как не долгий сон, от которого мы проснемся в радостное утро воскресения? Мой саван – постельное белье. Скоро я очнусь, чтобы возродиться к новой жизни. Вылуплюсь, словно бабочка из куколки; сброшу свое прошлое, как старый плащ Марии, и уплыву за семь морей в поисках Земли обетованной.

– По-твоему, это рука?!

Сквозь сон до меня доносился чей-то голос. Настанет время, и меня соберут заново. Ноги и руки прирастут к моему телу, и оно вновь воскреснет из праха и превратится в плоть живую.

– А это, по-твоему, нога? У тебя вообще есть глаза?

Голос Маттеуса долетал до меня сквозь щели в полу. Он кричал так громко, что мог бы пробудить мертвого.

– Это голова. Она на плечах, ясно? А это две руки, одна справа, другая слева. – Его студия находилась внизу; наверное, он давал урок своему ученику. – Ты забыл человеческую анатомию? Знаешь, сколько твои родители платят за то, чтобы ты зря тратил мое время?

Я спала очень долго. Гроза уже закончилась, и в комнату лился яркий свет. Мне нужно было сидеть здесь, прячась от посторонних глаз, пока меня не заберет Ян. Маттеус с женой приютили меня в своем доме, поклявшись молчать. Это были единственные люди, которые знали правду, не считая доктора и повитухи, принявших мои роды: ведь теперь я тоже стала новорожденной. Те двое, что принесли меня сюда, считали меня мертвой. Как грубо они со мной обращались! Ни капли уважения! Когда нас покидает жизнь, с нами обращаются как с мешком брюквы. Я могла это подтвердить собственными синяками. Хорошо, хоть до души они добраться не могут.

– Кости! Мускулы! – гремел Маттеус. – Вот что находится под нашей кожей. Если не понимаешь, как устроено тело, как, черт возьми, ты можешь рисовать его?