Тюльпанная лихорадка - Дебора Моггак (2017)

55. Геррит

Если наберешь слишком много воды, не донесешь кувшин до дома.

Якоб Катс. Моральные символы, 1632 г.

У Геррита кружилась голова. Циркачи на площади куда-то исчезли. Еще одно волшебство: бах, и их уже нет. Зато здесь, в прокуренной таверне, о них рождались легенды. История передавалась из уст в уста, обрастая все новыми подробностями. Ослик постепенно съеживался и уменьшался в росте: «такой крошка, совсем малыш». Цыган превратился в злобное чудовище и к тому же, как все почему-то решили, был испанцем. Геррит раздувался от гордости. Он защищал не ослика, а свою страну – маленькую, но гордую. Испанец пытался унизить ее. «Вниз! – кричал он. – На колени!» Но тут появился Геррит Храбрый, герой таверны, любимец города, надежда всех, кто сражался с проклятыми папистами и оккупантами.

Нелегкое дело – быть героем. Геррит пожаловался, что голоден, и перед ним тут же появился огромный бюст. Госпожа Как-Ее-Там – она себя назвала, но он не запомнил, – поставила на стол тарелку с дымящейся селедкой, хлебом и сыром. Геррит чувствовал глубокое удовлетворение. Все вокруг галдели и кричали, и он тоже. Он рассказал им о своей жизни, и они выпили за это. Сообщил, какое у него было трудное детство, как ему приходилось крутить тяжелые колеса на канатной фабрике, и все слушали его, проливая слезы. Геррит поведал, как однажды провалился под лед, и его наградили громким смехом. Он рассказал, как работал у Яна ван Лоу. «Пять лет я ему служил, а завтра стану свободным человеком». Все дружно подняли бокалы и выпили за его здоровье. Он был дирижером, а они – оркестром. Даже его заикание исчезло: слова сами слетали с языка.

Продолжая есть жареную рыбу, Геррит пытался вспомнить свои мысли насчет волшебства. Что он тогда думал? Кажется, что-то очень умное. В голове у него плыл туман, но он постарался сосредоточиться. Ему не хотелось потерять слушателей.

– Я вам покажу, что такое волшебство. – Геррит взял пакетик с краской и начал развязывать бечевку. – Тут всего лишь разноцветные комочки… но мой хозяин превращает их в деревья, в прекрасных дам…

Внутри лежала луковица. Значит, он перепутал свертки. Геррит ухмыльнулся:

– Вуаля – здесь лук!

Грянул смех. Волшебство, а вы как думали? На самом деле, как раз лука ему и хотелось: он очень любил селедку с луком.

– Это не лук, – возразил кто-то, но Геррит не слушал.

За спиной вдруг заиграла скрипка. Все встали и пошли танцевать. Геррит взял нож и очень осторожно – лезвие было острым – начал счищать с луковицы кожу. Пальцы его не слушались. Его это рассмешило, и он начал уговаривать их. «Эй, давайте, не валяйте дурака», – упрашивал он. Пальцы неуклюже снимали шелуху. Сегодня все его веселило: ослики, луковицы, жизнь.

Геррит откусил большой кусок рыбы, потом отрезал ножом кружочек лука и тоже отправил в рот. Ммм… как же он голоден. Как волк, или лучше сказать – как осел. На него уже никто не обращал внимания, но ему было безразлично. Он сосредоточился на еде. Геррит сидел, склонившись над тарелкой. Он поочередно запихивал в рот селедку и лук, отламывал теплый хлеб и жевал все это вместе. Вкус иногда казался странноватым, но Геррит очень хотел есть. Едва успев расправиться с одной порцией, он сразу брался за новую.

Глядите-ка! Снова волшебство. Тарелка пуста.

Геррит откинулся на стул и с удовлетворением рыгнул.

56. София

Каждый грех несет с собой наказание.

Якоб Катс. Моральные символы, 1632 г.

Лизбет, жена Маттеуса, принесла одежду и положила ее на кровать. Мне нужно что-то надеть, чтобы добраться до гавани. Позже на корабль из дома Яна доставят мой багаж.

– Здесь много разных костюмов, – сказала Лизбет. – Маттеус держит их для своих клиентов. Некоторые любят приодеться для портрета. Один зеленщик из Рокина попросил изобразить себя и свою жену в виде архангела Гавриила и Мадонны.