Видящая истину - Сьюзан Деннард (2016)

Еще раз огрызнувшись на восходящее солнце, он встал на ноги. Голова еще больше закружилась, а гул в ушах перекрыл все остальные звуки. В довершение всего, его мышцы дрожали от голода и обезвоживания.

Послышался отдаленный звон. Часы пробили девять раз – значит, было еще рано.

Эдуан повернул голову в ту сторону, откуда шел звук. Далеко на юге он смог разглядеть деревню. Вероятно, голодные мальчики были оттуда. И возможно, это место недалеко от Веньязы. Разминая запястья и пальцы, Эдуан зашагал сквозь волны прилива.

* * *

Часы пробили без четверти двенадцать, когда Эдуан наконец добрался до ворот мастера Йотилуцци. Стражник с пренебрежением бегло осмотрел его и распахнул широкие ворота.

Сказать, что Эдуан выглядел, будто его протащили сквозь ворота ада и обратно, было бы преуменьшением. По пути он мельком увидел себя в окне и понял, что выглядит еще хуже, чем чувствует себя. Короткие волосы были покрыты засохшей кровью. Несмотря на то, что шел он около трех часов, сапоги и плащ до сих пор не высохли, а кожа и одежда были перепачканы окровавленным песком.

Раны на груди и спине по-прежнему кровоточили.

Люди на улицах и мостах, в садах и переулках расступались на его пути и смотрели с таким же отвращением, как и стражник Йотилуцци.

Но жители Веньязы хотя бы не выкрикивали «Ведун пустоты!» и не проводили двумя пальцами перед глазами, прося защиты у Инан.

А стражник это сделал.

Эдуан зашипел на проходивего мимо человека. Стражник вздрогнул… а потом скрылся за дверью – без сомнения, для того, чтобы помолиться о защите против Пустоты.

Войдя в сад, Эдуан вспомнил поговорку: не гладь кота против шерсти. Так говорила ему мать, когда он был еще ребенком. Эдуан не вспоминал об этом в последние годы.

Фраза была как раз к месту, и то, что он вспомнил о ней, лишь прибавило ему угрюмости. Он призвал на помощь все самообладание, чтобы не искромсать чертовы цветы и листья, которые свисали над садовыми дорожками. Он ненавидел сады Далмотти, с их джунглями, дикими цветами и огромными плодами. Они отвлекали, мешали идти быстро.

Еще один простой пример, как из-за Двадцатилетнего перемирия все стали толстыми и ленивыми. Такой сад не был преградой для врагов – скорее обычное место прогулок с препятствиями для стариков, таких как мастер гильдии.

Когда Эдуан наконец пришел к внутреннему дворику с западной стороны дома Йотилуцци, он увидел слуг, убирающих со стола, за которым мастер обычно проводил свое утро.

Заметив приближавшегося Эдуана, горничная закричала и уронила на пол посуду.

Эдуан бы просто прошел мимо, но женщина взвизгнула:

– Демон!

– Да, – прорычал он, прошлепав мокрыми сапогами во двор. Он пристально посмотрел ей в глаза. До ужаса напугана. – Да, я демон, и если ты снова закричишь, Пустота поглотит твою душу!

Дрожащими руками она прикрыла рот. Чувство вины разлилось в груди Эдуана, и от этого выражение его лица стало еще более злобным.

– Где ты был? – Пронзительный голос эхом разнесся в каменном дворике, и Эдуан заметил Йотилуцци в дверях библиотеки. Мастер подобрал мантию и вышел наружу. Морщинистые щеки дрожали, в глазах плескалась ярость.

– Что с тобой случилось? – Мастер гильдии Йотилуцци немного прошел и остановился. Эдуан тоже замедлил шаги и склонил голову.

– Я был в отъезде, – пробормотал он.

– Я прекрасно знаю, что ты был далеко. – Йотилуцци потряс пальцем перед носом Эдуана. Сапфировое кольцо сверкнуло.

Эдуан ненавидел, когда старик так делал. Ему всегда хотелось сломать тому палец.

– Все, что я хочу знать – это зачем и где? – Йотилуцци продолжал трясти пальцем. Слуги дрожащими руками убирали посуду со стола, бросая на Эдуана пристальные взгляды.

Ведун ненавидел их. Всех их. Они называют его демоном и монстром – что ж, их страх лишь упрощал его работу.