Видящая истину - Сьюзан Деннард (2016)

Сафи ничего не сказала. Говорить было нечего. Каждый вдох приближал ее к вратам ада. С каждым вдохом вероятность того, что Ноэль выживет, казалась все меньше.

И все это было по вине Сафи.

– Так вы дворянка, – прошептала Иврена. – Но при этом любите рисковать. Мне интересно, как это произошло. – Иврена уселась повыше. – Полагаю, я ничем не отличаюсь от вас. Я сестра короля и в то же время каравенская монахиня.

Сафи знала, что Иврена пытается отвлечь ее, но не слишком старалась участвовать в этом разговоре, хотя и заставила себя слушать монахиню. Слова, оставшиеся несказанными, были куда важнее тех, что она произносила.

Сафи была закована в цепи, но не сдалась. Договор Мерика, план ее дяди и даже ее собственное будущее – пусть все катится к черту, пусть будет трижды проклято. Сафи найдет способ выбраться с корабля и отведет Ноэль к Ведуну огня, который поможет исцелить ее.

Иврена наклонилась к Ноэль и осторожно потянулась за своей аптечкой, которая стояла у изножья койки. Затем точными движениями размотала повязку на руке. Барабан стучал и стучал без конца.

– В Нубревене, – продолжила Иврена, – мы называли наших донов и доний вайзерами, а наши родовые земли, поместье Нихар, находились далеко на юг от Лейны. Черт дернул сказать вам правду. – Иврена криво улыбнулась Сафи и осторожно приподняла повязку. – Этот же черт, как правило, руководит жадными до власти вайзерами, и мой брат был именно таким. Он получил руку королевы Яны, и тогда семья Нихар попала в королевскую яму со змеями.

Карторранская знать такая же, подумала Сафи. Жадные, беспощадные, лживые. В то же время среди них есть такие люди, как Мерик, которые руководствуются чувством долга по отношению к своей земле и своему народу. Сафи никогда не страдала такой верностью. На самом деле, она не могла понять, почему кто-то должен ее испытывать. Единственный дворянин, к которому Сафи относилась хорошо, был Леопольд.

Полли. Это имя прозвучало как вздох. Она была так близко к тому, чтобы оказаться в его руках. Тогда она была бы вынуждена управлять империей, которую никогда не могла назвать домом.

И была бы вынуждена потерять Ноэль навсегда, так как в Праге не было места для номаци.

Иврена отложила в сторону грязные бинты и потянулась к банке с мазью.

– Политика – это мир лжи, и двор Нубревены ничем не отличается. Когда мой брат стал королем… – Она нахмурилась и открыла банку. – Когда Серафин стал королем и адмиралом королевского флота, он стал худшей змеей из всех. Хотя сейчас его дочь быстро берет над ним верх. Вивия одержима территориальной экспансией. Она хочет свою собственную империю, но пока не понимает, что победы в бою ничего не стоят, если народ умирает от голода.

Иврена пробормотала себе под нос молитву или, возможно, проклятие на неизвестном Сафи языке.

– Я держалась несколько лет после того, как семья переехала в Ловатц, – добавила Иврена. – Но в конце концов сдалась. Я должна помогать людям, но не могу этого делать, пока я в столице. – Иврена отставила ванночку из своей аптечки, а потом указала Сафи на свой Знак магии.

– Исцелять людей – это часть нашего дара, часть магии воды. Я должна помогать людям, а когда бездействую, я несчастна. И потому за годы до того, как началось перемирие, я ездила к Сирмаянским горам и приняла каравенский обет. Колодцы истоков всегда звали меня, и я знала, что смогу помочь другим людям, надев белые одежды.

Она достала из аптечки свежий бинт, а затем мрачно посмотрела на руку Ноэль.

– Откуда вы, донья?

Сафи устало вздохнула, цепи звякнули.

– Я с Охрианских гор, в центральной Карторре. Там всегда было холодно и сыро, и я ненавидела это место.

– А Ноэль из поселка Миденци? – Иврена наложила новую повязку на руку Ноэль и с болезненной медлительностью закрепила ее. – Я сейчас вспомнила.

У Сафи перехватило дыхание. Ее взгляд был прикован к лицу Иврены. Серебряные волосы. Монахиня-целительница.