Огненная - Кристина Кашор (2019)

Женщина покормила Файер супом с ложки, тихо бормоча и ловя капельки, стекавшие по подбородку. Файер согласилась принять эту доброту и этот суп, потому что они исходили от женщины, которая не хотела говорить о войне, никогда не видела Арчера и могла принять ее скорбь легко, без сложных рассуждений.

Настало кровотечение, и путешествие пришлось отложить. Она спала, старалась не думать и очень мало говорила. Наблюдала, как живут люди в темноте этих подземных пещер, нищие, едва выживающие зимой, но обогретые кострами и тем, что они называли очагом земли, который здесь был совсем близко к поверхности и согревал их полы и стены. Они объясняли устройство очага стражникам и поили Файер лечебными снадобьями.

– Как только вам будет можно, – говорила Муза, – мы перевезем вас к военным целителям в Половодный форт, миледи. На юге война идет неплохо. Когда мы последний раз видели командующего, он был полон надежд и страшно целеустремлен. Принцесса Клара и принц Гаран с ним. На севере война тоже полным ходом. Король Нэш поехал туда после празднества, а Третье, Четвертое и большинство вспомогательных войск вместе с королевой Роэн и лордом Брокером встретили его там. Леди Маргда сбежала из дворца на следующий же день после празднества, миледи. Был пожар и сражения в коридорах, и в суматохе ей удалось удрать. Предположительно, она попыталась добраться до Мраморного плато, но королевское войско уже перекрыло дороги.

Файер закрыла глаза, стараясь перенести тяжесть всех этих бессмысленных, ужасных новостей. Она не хотела ехать в Половодный форт, но понимала, что нельзя оставаться здесь дальше и быть обузой для этих гостеприимных людей. А еще подумала, что военные целители могли бы взглянуть на ее ладони. Она сам их еще не видела, но они явно распухли, бесполезно висели и болели под бинтами так, как будто сама боль росла на концах рук вместо кистей.

Она старалась не думать, что будет, если целители скажут ей, что руки не спасти.

Было еще кое-что, о чем она старалась не думать, хотя обычно ей это не удавалось, – воспоминание о событии, произошедшем – неужели месяцы назад? – перед планированием празднества, перед тем даже, как Арчер нашел вино Мидогга в погребе капитана Харта. Файер допрашивала пленных весь день напролет, бесконечно, а Арчер иногда наблюдал. И один из пленников, с особенно злым языком, рассказывал о высоком лучнике с безупречным прицелом, насильнике, которого держали в темницах Накса лет двадцать назад. О Джоде. И Файер обрадовалась, потому что наконец-то узнала имя и нрав своего затуманенного лучника.

В тот день она не подумала о том, что около двадцати лет назад Накс лично выбрал из своих темниц самого жестокого из заключенных и послал его на север изнасиловать жену Брокера. Единственным добрым последствием всего этого было рождение Арчера.

Допрос закончился тем, что Арчер ударил пленника по лицу. В тот день Файер решила, что все дело в его грязном языке.

И возможно, так и было. Файер теперь никогда не узнает, в какой момент Арчер начал подозревать, кем был Джод. Арчер не раскрыл ей свои мысли и страхи. Ведь Файер только что разбила его сердце.

Когда настал день отъезда, ее стражники – теперь девятнадцать человек, потому что Милы с ними не было, – завернули ее во множество одеял и аккуратно примотали ладони к телу, чтобы они были в тепле. Ее посадили к Нилу в седло, а когда Нил залез следом и уселся сзади, нетуго привязали к нему. Ехали медленно, а Нил был сильным и внимательным, но все равно было страшно полностью довериться чужому чувству равновесия.

А потом, со временем, движение стало убаюкивать. Файер откинулась на Нила, сняла с себя всякую ответственность и уснула.