Огненная - Кристина Кашор (2019)

– Едва ли тюрьма, в которой заключенных допрашивает чудовище, способна заслужить добрую славу, – тихо отозвался Нэш.

Конечно, некоторые были в восторге от ее присутствия, в таком восторге, что не заботились о том, что выбалтывали; но по большей части Нэш был прав. К ней приводили десятки, сотни шпионов, контрабандистов и воинов, которые шли угрюмо, иногда даже боролись со стражами, так что их приходилось тащить волоком. Она спрашивала их без слов. «Когда ты последний раз говорил с Мидоггом? Что он тебе сказал? Повтори каждое слово. Кого из наших шпионов он пытается переманить? Кто из наших воинов предатель?» Сделав глубокий вдох, она заставляла себя изворачиваться и давить – иногда даже угрожать. «Нет, ты снова лжешь. Еще одно лживое слово, и тебе станет больно. Ты ведь знаешь, что я могу сделать тебе больно, правда?»

Я делаю это ради Делл, снова и снова убеждала себя Файер, когда стыд и страх перед тем, что она способна на такие издевательства, вводили ее в ступор. Я делаю это, чтобы защитить Деллы от тех, кто может их разрушить.

– Сдается мне, – поделился с ней пленник, пойманный за продажей Гентиану мечей и кинжалов, – что в числе король выигрывает у обоих лордов. А вам так не кажется, миледи? Известно, сколько у Мидогга на самом деле воинов?

Этот малый раз за разом высвобождался из ее хватки – в один момент он был вежлив, мил и бездумен, а через мгновение разум его стряхивал оцепенение и он, испуганно всхлипывая при взгляде на нее, принимался бороться с кандалами на запястьях и лодыжках.

Она потянулась к его мыслям, отбрасывая его собственное пустое любопытство и стараясь выдавить реальные знания.

– Расскажите мне о Мидогге и Гентиане. Они собираются напасть летом?

– Не знаю, миледи. До меня доходили одни лишь слухи.

– Вы знаете, сколько людей у Гентиана?

– Нет, но мечей он скупает немерено.

– Это сколько? Говорите точнее.

– Я не знаю точнее, – ответил пленник, еще правдиво, но уже начиная снова высвобождаться, осознавать, где находится и что происходит. – Мне больше нечего вам сказать, – внезапно объявил он, глядя на нее широко распахнутыми глазами и начиная трястись. – Мне известно, кто вы. Я не дам вам меня использовать.

– Мне совершенно не хочется вас использовать, – устало ответила Файер, хоть на мгновение позволив себе высказать то, что накопилось в душе. Подергав оковы на запястьях, выбившийся из сил пленник со вздохом и сопением откинулся на стуле. Файер долго смотрела на него, а потом, протянув руку, сняла с головы платок, и ее волосы тяжело рассыпались по плечам. Их яркость поразила несчастного, он уставился на нее, раскрыв рот от изумления; и в это же мгновение она снова потянулась к его разуму и на этот раз с легкостью овладела им.

– Какие слухи о планах лордов до вас доходили?

– Ну, миледи, – преображенный, начал он, весело улыбаясь. – Я слышал, что лорд Мидогг хочет стать королем Делл и Пиккии, а потом на пиккийских кораблях выйти в море и найти новые земли, которые можно завоевать. Мне это один торгаш из Пиккии рассказал, миледи.

«Я совершенствуюсь, – подумала Файер. – Уже начинаю учиться дешевым, отвратительным маленьким хитростям».

Ее мозг становился все более тренированным, вместе с практикой приходили сила и скорость. Ей становилось все легче – все удобнее – управлять людьми.

Но так она узнавала одни лишь расплывчатые намерения напасть когда-нибудь на что-нибудь, случайные порывы ненависти против Нэша или Бригана, иногда и против себя. Молниеносные перемены в составе союзников, который так же быстро менялся снова. Она, как и Гаран с Кларой, как и все остальные, ждала, когда же им откроется что-нибудь точное, какой-нибудь грандиозный коварный план, способный послужить призывом к действию.

Все они с одинаковым нетерпением ждали перемен. Но временами Файер просто отчаянно хотелось, чтобы ей хоть изредка позволяли на мгновение остаться в одиночестве.