Развод - Светла Литвин (2020)

— Ему сделали операцию на позвоночнике. К нему даже нас не пускают, он в реанимации сейчас. — дрожащими губами произнесла мама Руслана, потом она посмотрела на меня без капельки негатива и спросила; — Тасенька, что же между вами случилось? — она смотрела на меня, ждала ответа, а я не знала, что сказать.

Что?!

Да и не было у меня времени говорить, я боялась ещё одной встречи с Эльвирой.

— Я не могу сейчас, я...мне нужно срочно ехать. Вот... — я вырвала из ежедневника лист и размашисто написала на нём свой адрес и телефон. — Вы приезжайте, когда сможете, хоть сегодня, только одна приезжайте ладно? — я не дождалась согласия Маргариты Александровны, сунула ей в руку листок и вскочила с места, в нашу сторону быстро шла Эльвира.

Мне удалось избежать столкновения с ней, она бросилась к матери, я выскочила на улицу.

19

Руслан

Пришёл в себя и ничего не понял. Хотелось пить, курить и было больно. Всё тело — одна сплошная ноющая боль, от макушки до кончиков пальцев ног. Она брала своё начало в районе лопаток и со жжением расходилась по мне.

Не сразу понял, что произошло, а когда собрался и напряг мозги, вспомнил. Я так торопился к Тасе, что не успел среагировать на светофор... Мой автомобиль влетел в стоящие на запрещающем сигнале машины, а я был не пристёгнут и врезался во что-то головой, кажется, в лобовое стекло.

Превозмогая боль, я попытался встать, но не смог даже рукой пошевелить. Сердце забилось от моего ужаса, слева мерзко зазвенел какой-то прибор. Через минуту надо мной уже стояла куча врачей и медсестра сделала несколько уколов.

Я молчал. Хотел спросить, но словно не понимал, как разговаривать, пока один из врачей не спросил;

— Как вы себя чувствуете?

— Как отбивная. — это само вырвалось.

— Шутите. Это хорошо.

Хотелось врезать этому белому халату, потому что я нихрена не шутил.

— Я даже сесть не могу, пошевелиться. Что со мной? — спросил его, не ожидая услышать хоть что-то хорошее.

— У вас была травма позвоночника. Компрессионный перелом седьмого и восьмого позвонка грудного отдела. Под угрозой было сохранение двигательной активности, и вам экстренно сделали операцию, чтоб стабилизировать состояние, нужна будет ещё одна. И пока речи быть не может о посидеть. Вам нужно восстановиться. А там посмотрим.

— Под угрозой? И что вы сохранили? Я пошевелиться не могу! Я что паралитик теперь?!

Озвучил свои самые страшные подозрения, так как очередная попытка пошевелить хоть чем-то ниже головы не дала результата.

— Понимаете, у вас была тяжёлая травма позвоночника, черепно-мозговая травма, это всё сказалось на центральной нервной системе. Надо ждать, по щелчку пальцев ничего не восстановится. Кстати, пошевелите-ка пальцем, допустим, указательным.

— Я пробовал, не могу...не получается...

— Вы паникуете молодой человек. Сосредоточьтесь и убедитесь, что вы не паралитик. — врач гадко рассмеялся, мне ещё сильней захотелось дать ему по морде.

Ради такого я собрался и глядя на собственную руку мысленно убеждал, заставлял свой палец согнуться.

— Ну вот. Сегодня палец, завтра два, а через два месяца можно будет и на стуле посидеть несколько минут. Отдыхайте пока.

— Вы издеваетесь?! — я заорал от бессилия, но все врачи молча вышли, а медсестра осталась, я ведь и до уборной дойти не смог бы.

Гадство!

— Не трогай меня!

— Но я должна сме...

— Я сказал не трогай меня! Вон пошла! Вон! — сорвал голос, закашлялся, но добился своего, медсестра, фыркнув оскорблённо, покинула палату, заявив, что всё равно явится через десять минут и сделает свою работу.

Это был словно дурной сон. Я действительно как кусок мяса какой-то, и лежал на раскалённой сковороде без малейшей возможности хоть что-то сделать.

20

Таисия

Домой я вернулась совсем разбитая, ещё и ревела в такси.