Такси заказывали? - Маргарита Ардо (2020)

— Ты прям как у себя на работе, мне ещё до карьеры далеко, — буркнул Юра включил бра и, повернувшись ко мне, удивился: — Ой, а что у тебя на брови?

— Подрался.

— Ты?!

— Да я, представь.

— Вау…

— Так нужно было по ситуации. Понимаешь, я не говорю тебе, что «подстраиваться» — это значит быть «приличным ботаном». Если тебя бьют, дай сдачу. Или сам ударь, если приходится защитить того, кого обижают. Но это исключительный случай. Сегодня мне пришлось заступиться. Но тебя я не ударил, и не стал ничего рушить, хоть и мог. Жизнь полна дискомфорта, дурных учителей, потом боссов, обстоятельств.

— Жизнь дерьмо, в общем…

— Нет, жизнь есть жизнь. Тебе сложно, и мне сложно. Но ты взрослеешь, а взрослый человек пытается приспособиться как-то к ситуации. Если дискомфорт тебя не убивает, ты можешь сохранять спокойствие и, поверь, это только развивает тебя, твой характер, силу воли и выдержку. Было бы неплохо, если бы не происходило никакой фигни, но так не бывает. Она вне зависимости от возраста и положения приходит.

— Это всё слова! Тебе не нужно учить дурацкие стихи, когда этого не хочется!

Глянув на упрямство парнокопытного в глазах пацана, я понял, что одними словами не обойтись. Меня и самого достали штампы! Как надо и как положено! Некоторые живут не по штампам, так какого ж я…

— Погоди, — сказал я и сгонял на кухню.

На виду у ничего не понимающей Лиз я достал из холодильника бутылку с Фантой, сок и минералку и пошёл наверх.

Выставил батарею бутылок на стол и уселся обратно.

— Во-первых, где твой стих?

Юра, бурча, порылся в рюкзаке одной рукой и выудил мне распечатку.

Я неторопливо снял часы, выложил на стол мобильник, документы и ключи из кармана. Открутил крышку, минералка пшикнула. И я со спокойным видом вылил её себе на голову. Чертыхаясь и отплёвываясь. У Юрца глаза чуть не выскочили из орбит.

— Ты что делаешь?!

— Тьфу, холодная, зараза… — Я долил остатки себе на темечко и произнёс: — Как видишь, фигня случается. Мне очень не комфортно сидеть мокрым, холодным и вообще, фу, дрянь! Слова к чёрту. Урок практический.

Юра моргнул.

— Иногда приходится потерпеть. И от того, что у меня мокрая рубашка, я не сдохну. И мой мозг не станет работать хуже, и характер не сломит.

Я взял мокрыми руками, сидя в луже на стуле, листок со стихом и прочитал:

— «Погиб поэт, невольник чести1…» Видишь, у Пушкина был дворянский титул, положение, популярность, но с ним тоже случилась хрень. Он был «невольник чести», практически раб обстоятельств. Как ты с твоей дурой по литературе.

Юра громко сглотнул.

Я продолжил, ёжась от противно липнущей холодной рубашки к телу. Зато с комментариями по хрени, фигне и экскурсом в историю.

— Обалдеть, — под конец, сказал Юра. — Может, горничную позвать, чтоб лужу вытерла? Паркет вздуется.

— Погоди, это ещё не всё, — заявил я.

Медленно, под расширяющиеся глаза пацана, я открутил крышку Фанты и начал лить себе на голову.

— Тьфу, вот гадость! Брр! Липкая!

— Перестань! — крикнул Юра со страхом и восторгом.

— Продолжаем про дискомфорт. Мне сейчас омерзительно холодно, липко, сладко, в туфлях вообще жуть, но и от этого я не сдохну.

— А в душ? — расширил глаза Юра.

— Я продолжаю эксперимент, — заявил я.

А что, седина в бороду, бес в ребро, штампы в задницу, Фанту на темечко. Не пробовали? Освежает! Я будто сам себя проверял на вшивость.

— Теперь я на твоих глазах выучу это стихотворение. Хотя скажу тебе честно, первое четверостишие я помню со школы до сих пор, и поэтому… бонус. Усложняем задачу.

Юрец вытянул шею, как гусь, глядя на меня. Ну, главное, что больше не баран…

Я открутил крышку томатного сока, понимая, что кранты штанам, рубашке и туфлям. Но махнул рукой: похороню их вместе с мотоциклом, как любимую жену фараона.

От густой жидкости по волосам стало особенно противно.