Ничего больше - Анна Тодд (2017)

Я сел рядом и со всей возможной осторожностью, стараясь не разбудить, приложил полотенце к поврежденной коже. Дакота лежала не двигаясь и тихо спала, а я очищал раны и вытирал засохшую кровь.

Она слишком себя изматывала. Ее ноги кровоточили, а на лице читалось изнеможение. Я хотел с ней поговорить, но важнее, чтобы она отдохнула.

Я собрал окровавленные полотенца, взял со стула одеяло и укрыл ее.

Чем заняться, пока она спит?

Тесса на работе, Поузи тоже… Вот и кончился длинный список моих друзей.

Глава двадцать третья

В конце концов друзьями, которых я решил позвать, оказались аспирин и гаторейд. Это означало прогулку в магазин. Сегодня работала Эллен, и так как завтра был ее день рождения, я убил некоторое время, соображая, что она собирается делать (ничего особенного), и спросить, что ей подарят родители (опять-таки ничего особенного).

Это было ужасно. Я решил разведать, что ей нравится, и немного порадовать девушку. По дороге домой позвонил маме и несколько минут болтал с ней и с Кеном. Уже в коридоре я закончил разговор и дал отбой.

Из гостиной донесся шум, и я решил, что Дакота уже проснулась. Войдя, я встретил смятенный взгляд, в котором явственно читалось «Где тебя носило?», и как можно медленнее положил свой мобильный на стол. Я постарался сделать это посмешнее, но чувствовал себя так, словно попал в комнату для допросов. Правда, здесь были пакеты с сырными крекерами и бутылки гаторейда. Так что, возможно, комната не так уж напоминала помещение для дознания. Хотя… Дакота могла бы быть сексуальной полицейской. Я представил, как снимаю с нее тесную форму. Но Дакота выглядела сейчас так сурово, что будь она копом, то, без сомнения, арестовала бы меня. И не в сексуальной манере, вроде «надень на меня наручники, положи меня в постель и поиграй со мной».

– Поговорил с мамой и Кеном. Сегодня они идут к врачу насчет маленькой Эбби, – преувеличенно бодро отрапортовал я.

Я искренне радовался предстоящему рождению ребенка и тому, что Кен сходит с ума по моей маме. Но у меня появилась параноидальная мысль, будто Дакота услышала, что мы с мамой говорили о Норе. Нора – просто моя подруга, ну, почти.

Однако, если Дакота услышит имя, которое я назвал маме, это только разожжет пламя ревности, которую она питает к соседке по комнате. Спичка в руке Дакоты горит сейчас довольно ярко, и я хотел, чтобы она поняла, что ей не о чем беспокоиться. Даже если бы я добивался ее благосклонности, Нора не дала бы мне ни единого шанса. Возникла бы угроза дружбе с Тессой… И вообще, я ее едва знаю, так что о чем беспокоиться?

Дакота встала и потянулась.

– Ну и как она? Маленькая Эбби.

Я безотчетно сделал глубокий вдох, только сейчас заметив, что сдерживал дыхание, и внес в кухню свои трофеи. Дакота пошла следом, обхватила руками мою шею и положила голову мне на плечо. Кудрявые волосы пахли кокосом и мягко щекотали мою щеку.

– Хорошо. Мне показалось, что они немного беспокоятся, но, вероятно, это я слишком волнуюсь.

Дыхание Дакоты грело мне кожу.

– Слишком волнуешься? Ты? Ты этого не говорил! – Она хихикнула. Ее смех так же прекрасен, как она сама. Я слегка пожал ей руку. – Рада, что с ней все хорошо. Но все же немного странно, что твоя мама беременна в ее возрасте. – Осознав, как прозвучало сказанное, она попыталась исправиться: – Я ничего такого не имела в виду. Она самая лучшая мама из всех, кого я знаю, и тебе и Эбби с ней повезло, и возраст тут совсем ни при чем. Я не очень хорошо знаю Кена, но, судя по тому, что ты говорил о нем, он будет отличным отцом.

– Будет, – подтвердил я, раскладывая пакеты по ящикам, и поцеловал ее руку.

– Хочется надеяться, что Эбби будет больше похожа на тебя, чем на Хардина.

Дакота вновь рассмеялась, и я почувствовал на коже тысячу маленьких иголок.

Мне не понравилось, как она это сказала. Очень не понравилось.