Бельканто - Энн Пэтчетт (2018)

Не так далеко от них, возле рояля, двое террористов винтовками тыкали в аккомпаниатора до тех пор, пока он не скатился с Роксаны Косс. Ее волосы, недавно собранные в изящный пучок на затылке, совсем растрепались. Она осторожно вытащила из прически шпильки и сложила в аккуратную пирамидку на животе – если кто-то сочтет их оружием, пусть забирает. Теперь волосы, длинные и вьющиеся, свободно раскинулись вокруг ее головы, и все молодые террористы сочли нужным пройти мимо нее и полюбоваться. Некоторые, самые нахальные, даже дотрагивались – не гладили, конечно, лишь легонько касались пальцем завитых кончиков. Когда они наклонялись над ней, то ощущали аромат ее духов, совсем непохожий на духи других обысканных ими женщин. Поразительно, но от примадонны исходил запах маленьких белых цветочков, которые росли в саду на их пути к вентиляционным трубам. Даже в такую ночь, когда головы бойцов были заняты тяжелыми думами о том, что их ждет – свобода или смерть, они уловили запах этих крохотных колокольчиков у подножия оштукатуренной стены и, встретив его вновь – так скоро, в волосах прекрасной женщины, расценили как доброе предзнаменование. Они слышали ее пение, когда, скрючившись, ждали своего часа в вентиляции. Всем им дали четкие, строгие указания. Лампы должны были погаснуть после шестой песни. Никто из них до сего дня понятия не имел о том, что такое концерт и что значит вызывать артиста на бис. Никто из них не знал, что такое опера и чем оперное пение отличается от обычного, беззаботного выражения своих чувств во время рубки дров или таскания воды из колодца. Никто им никогда этого не объяснял. Даже командиры, успевшие в своей жизни побывать в больших городах и имевшие некоторое образование, сидели затаив дыхание, только чтобы лучше слышать Роксану Косс. Юные же боевики, ожидающие своего часа в вентиляционных отдушинах, были людьми простыми и верили в простые вещи. Когда какая-нибудь девушка из их деревни хорошо пела, старухи говорили, что она проглотила птичку. Так бойцы и повторяли про себя, глядя на пирамидку из шпилек, возвышавшуюся на фисташковом шифоне ее платья: она проглотила птичку. Но они знали, что это неправда. При всем их невежестве, при всей их дикости они прекрасно понимали, что таких птичек на свете не существует.

Парни все подходили и подходили, один опустился на корточки и взял ее за руку. Он держал ее очень легко, не сжимал, а лишь подложил свою ладонь под ее, так что она могла в любую минуту убрать руку, но она этого не делала. Роксана Косс прекрасно знала, что чем дольше она позволит мальчику касаться своей ладони, тем больше он ее полюбит. А если он ее полюбит, то, вполне возможно, попытается защитить от остальных террористов, да и от себя самого тоже. Он выглядел невероятно молоденьким и даже красивым. Под длинным козырьком кепки виднелись глаза, обрамленные длинными шелковистыми ресницами. На узкой груди висел патронташ, мальчик сутулился под его тяжестью. Грубая деревянная рукоятка самого простого кухонного ножа высовывалась из его башмака, а пистолет едва не выпадал из кармана. Роксана Косс подумала о Чикаго, о студеных октябрьских ночах. Если бы этот парень жил в другой стране и совершенно другой жизнью, на следующей неделе он пошел бы выпрашивать конфеты на Хеллоуин – ну и что, что он уже большой? Нарядился бы террористом, нацепил на ноги старые садовые башмаки, смастерил из гофрированного картона патронташ, а вместо пуль набил его футлярчиками из-под маминой помады. Он не смотрел на нее, только на ее руку. Изучал ее так, словно та существовала сама по себе, отдельно от Роксаны Косс. В других обстоятельствах Роксана наверняка бы вырвалась, но, учитывая крайне необычные обстоятельства этого вечера, оставила свою руку в руке бойца. Пусть изучает.

Аккомпаниатор поднял голову и сверкнул на мальчишку глазами. Тот отпустил руку Роксаны Косс и поднялся с пола.

* * *