Бельканто - Энн Пэтчетт (2018)

На лице ее теперь не было никакой косметики. Первые несколько дней она еще бегала в ванную и красила губы помадой, которую захватила с собой на прием. Потом начала стягивать волосы резинкой и оделась в чужую одежду, которая не совсем подходила ей по размеру. Господин Хосокава думал, что с каждым днем она выглядит все прелестней. Он столько раз хотел попросить ее спеть, но так и не решился, ведь именно из-за его любви к пению они все угодили в беду. Господин Хосокава даже не решался попросить ее сыграть с ним в карты или узнать ее мнение о гаруа. Он вообще старался ей не надоедать, и Гэну ничего не оставалось, как поступать точно так же. Оба они заметили к тому же, что все мужчины (за исключением священника, которого она не понимала) сгорали от желания с ней говорить и именно поэтому держались от певицы подальше, будто в знак уважения, – и Роксана Косс часами сидела одна. Иногда она плакала, иногда листала книги, иногда дремала на софе. Какое удовольствие было наблюдать за ней, когда она спит! Роксана стала единственной из всех заложников, кому была предоставлена привилегия отдельной спальни и персональной охраны, хотя никто толком не понимал, из каких соображений это было сделано: то ли чтобы не выпускать ее из комнаты, то ли чтобы никого туда не впускать. Теперь, когда выяснилось, кто охраняет Роксану Косс по ночам, заложники начали подозревать, что Кармен нарочно держится вблизи столь важной персоны, чтобы оградить от домогательств себя.

– Может, вице-президент играет? – предположил господин Хосокава. – Раз у него такой хороший инструмент.

Гэн отправился на поиски вице-президента. Тот спал в кресле: здоровая щека прижата к плечу, больная наружу, красно-синяя, с черным швом, сделанным Эсмеральдой. Кожа вокруг уже срослась. Нитки пора было удалить.

– Сэр? – прошептал Гэн.

– Хммм? – промычал Рубен, не открывая глаз.

– Вы играете на рояле?

– На рояле?

– На том, который в гостиной? Вы умеете на нем играть, сэр?

– Мне притащили его для вечера, – ответил Рубен, стараясь не дать себе проснуться окончательно. Ему снилась Эсмеральда, которая стоит над раковиной и чистит картофель. – Раньше здесь стоял другой, но его унесли, потому что сочли недостаточно хорошим. На самом деле он тоже был хороший, моя дочь брала на нем уроки, но для концерта он оказался нехорош. – Его голос был совершенно сонным. – Это не мой рояль. И тот тоже не мой рояль.

– Но вы умеете на нем играть?

– На рояле? – Наконец Рубен выпрямился и взглянул на собеседника.

– Да, на рояле.

– Нет, – сказал он, улыбнувшись. – Вот же досада, правда?

Гэн с ним согласился.

– По-моему, вам нужно снять шов.

Рубен потрогал лицо.

– Вы считаете, что он уже готов?

– Я бы сказал, что готов.

Рубен улыбнулся, как будто в том, что его кожа срослась, была его личная заслуга. Он отправился искать Ишмаэля, чтобы попросить его принести с верхнего этажа косметичку. К счастью, маникюрные ножницы не были конфискованы в качестве оружия.

Гэн решил взять поиски нового аккомпаниатора на себя. Никаких особых лингвистических ухищрений для этого не требовалось, потому что фортепиано на большинстве языков так и оставалось фортепиано. Конечно, Роксана Косс могла бы поискать аккомпаниатора и сама, объясняясь жестами, но она стояла с господином Хосокавой у окна и смотрела в раскинувшуюся перед ними туманную пустоту.

– Вы играете на рояле? – спросил Гэн у русских, которые курили в столовой. Они уставились на него сквозь клубы дыма, а затем замотали головами.

– Господи! – воскликнул Виктор Федоров, прижимая руку к сердцу. – Да я бы с радостью выучился! Скажите Красному Кресту, чтобы прислали сюда репетитора, и ради нее я освою рояль! – Остальные русские засмеялись и принялись сдавать карты.