Летят перелетные птицы - Вера Колочкова (2013)

– Да нет, что вы! Просто она ужасно тосковала, когда я уезжал. Она любила меня. Хотя – чего это я, в прошедшем времени… Ну, в общем… Приехал я, звоню в дверь, а мне не открывают! Я еще, идиот, от возмущения копытом бью – как же так! Открыл своим ключом, кричу – Варя, Варя! Прибежал в спальню, а она лежит около кровати – без сознания… Встала, чтобы мне дверь открыть, и тут же упала. Я испугался, по щекам ее начал бить, а она ползет в моих руках, как неживая. Горячая вся… Пока «скорая» ехала, она так в сознание и не пришла. А потом… Потом вообще все как в дурном сне было… Приехали в больницу, вышел дежурный врач и начал на меня орать! Я итак весь уже неживой от страха, а он – орет! В общем, уже поздно было что-то предпринимать… У нее уже заражение тканей пошло, инфекция до позвоночника добралась. Если б раньше хотя бы на несколько часов!

– А прогноз какой? Что вам врачи сказали при выписке?

– Да то и сказали – не ждите никаких чудес. У нее паралич какой-то безысходный, я забыл, как это называется…

– Полная плегия нижних конечностей, ноль баллов. Так в эпикризе написано.

– Да, да. Именно так они и сказали. Расписали, конечно, как ухаживать, что надо делать, телефоны профессиональных сиделок дали. Нет, я, конечно, мог бы… Но вы меня, пожалуйста, поймите правильно! Мне же тоже…как-то привыкнуть надо… Я подумал, что с матерью ей лучше будет, чем с какими-то там сиделками… А потом я ее заберу, честное слово! Вы не подумайте, что я… Ну, в общем…

– Да ничего я такого не думаю, Александр. Вы вольны поступать так, как считаете нужным. Я всего лишь участковый терапевт, а не корреспондент желтой газеты.

– Да, да, конечно… Извините меня, Анна Ивановна. Я и сам не понимаю, зачем перед вами оправдываюсь. Просто… Просто мне не хочется, чтобы вы во мне бесчувственного мужа-подлеца видели.

– Ой, ладно вам… Какое мне дело, подлец вы или не подлец? Вас что, на чувстве вины зациклило?

– Да, да! – просипел он отчаянно, схватившись рукой за горло, – да, это вы правильно сказали – именно зациклило! Но я же… Я же и правда ни в чем не виноват!

– А вас кто-то прямо в лоб обвиняет? Ну, кроме дежурного врача, который накричал, когда вы Варю в больницу привезли?

– Ну, не то что бы в лоб… Но все время кажется, будто все думают… И вы тоже…

– Я не думаю, Александр. И вам культивировать в себе чувство вины не советую. Лучше переключитесь на другие проблемы, материальные, например. На Варино содержание деньги нужны, а я не думаю, чтобы у ее матери они в избытке водились.

– Анна Ивановна, так ведь и я о том же! Мне очень, очень много работать надо, конечно же! Тем более, у меня с материальной составляющей как таковой сейчас полный провал… А дом – это важная часть моей работы. Ко мне люди ходят, клиенты, заказчики… Я не могу свой дом в больничную палату превратить… Просто безвыходное положение, честное слово! Поймите меня правильно, пожалуйста, умоляю вас!

– Опять оправдываетесь?

– Нет. Уже не оправдываюсь. Просто помощи прошу. Не бросайте Варю, пожалуйста.

– Ну, об этом могли бы и не просить. Я вам уже сказала – поставлю в актив, буду ходить без вызова. Это моя обязанность, в конце концов.

– Да, Анна Ивановна. Спасибо. Извините…

Это последнее «извините» прозвучало слишком отстраненно, так, будто он проговорил его на последнем дыхании. Шел рядом, втянув голову в плечи, смотрел куда-то вдаль. Ей даже неловко стало, будто сама навязалась с этим дурацким провожанием. Остановилась, тронула его за предплечье.

– Александр… Идите домой, пожалуйста. Спасибо, что проводили. Идите домой…

От ее прикосновения он вздрогнул, осмотрелся кругом немного неуверенно. Показалось, даже искорка брезгливого недоумения в глазах промелькнула – как это, мол, я в этом захолустье оказался? Вздохнул, поковырял носком модного ботинка придорожный камушек, снова вздохнул.

– Да. Я пойду, конечно. А что делать, надо же как-то дальше жить…