Непокорная - Ини Лоренц, Анастасия Марченко (2019)

– Пан Рафал, но вы ведь сами говорили, что я прибыл раньше, чем вы ожидали. Как в таком случае время может быть ограничено? – удивленно спросил Адам.

– Именно стремительность позволит нам получить преимущество. Чем раньше мы справимся, тем быстрее король сможет приступить к действиям. То, что мое послание так быстро вас достигло, знак от Пресвятой Божьей Матери. Она проявила к нам благосклонность, и теперь, мой друг, мы ринемся в бой под Ее знаменем. – Рафал Данилович подошел к Адаму и положил руки ему на плечи: – Король на вас рассчитывает, не забывайте об этом!

Адам прищурился. Похоже, предложение, которое сделал ему Станислав Сенявский, достигло ушей Яна Третьего, и теперь король пытался приблизить его к себе. «Куда приведет этот путь? – спросил себя Османьский. – К славе, чести и богатству? Или же мне снова придется взять на себя командование на далекой границе и я рано или поздно пожалею о том, что отклонил предложение знатных родственников? Нет, я не раскаюсь в этом; слишком уж много страданий Сенявские причинили моей матери». И Адам задумчиво погладил рукоять сабли.

– Куда бы ни отправил меня король, я буду сражаться за него!

– Отлично! Возьмите с собой обоих внуков Выборского. Говорят, под вашим командованием они стали хорошими воинами.

Адам спросил себя, от кого Данилович мог получить это известие. Большинство подчиненных Османьского не умели писать и не интересовались политикой. Может, Даниловича информирует Игнаций Мышковский или Добромир Капуста? Королевский советник вполне мог послать в крепость одного из них, чтобы быть в курсе действий Адама.

Османьский понимал, что ему прямо сейчас следовало бы признаться в том, что на самом деле Ян Выборский – это Йоанна, а точнее Йоханна фон Аллерсхайм. Однако прежде чем раскрыть секрет этой девушки Даниловичу, Адам хотел поговорить с ней, поэтому решил пока держать язык за зубами.

Советник дал ему еще несколько указаний, снова призвал действовать быстро и попрощался. Адам, одетый как еврей, вышел на улицу, забрался в повозку и покинул усадьбу вместе с трактирщиком.

9

Тем временем в лагере Азада Джимала дочь Исмаил-бея стала все чаще ловить на себе пристальный взгляд слуги Назима; казалось, он преследовал ее повсюду. Хоть до сих пор у него и не было возможности приказать ей обнажить грудь, Мунджа знала: он ожидает подходящего момента. Девушка каждый раз содрогалась от этой мысли, но если Назим расскажет хану о том, что она помогла сбежавшему пленнику, Мундже, ее отцу и Бильге не удастся избежать расправы. Азад Джимал доказал, что способен на многое, приказав ослепить мужчин, стоявших на страже в ночь, когда сбежал молодой поляк.

Несколько дней назад прибыл посланник хана Мурада Герая, возглавлявшего крымских татар, и с тех пор в лагере царило волнение. Ходили слухи о войне и долгом походе, который принесет богатую добычу. Теперь Азад Джимал роптал еще больше, ведь в битве с Османьским он потерял многих воинов. Поэтому он мог предложить Мураду Гераю лишь небольшое войско, и, следовательно, ему приходилось рассчитывать на меньшее влияние и меньшую долю добычи.

Именно этим Исмаил-бей объяснял дочери плохое настроение хана. Даже он больше не осмеливался являться к Азаду Джималу без приглашения, поэтому бóльшую часть времени проводил в своей юрте. Мунджа была рада этому, ведь, пока ее отец был рядом, Назим не смел к ней приближаться.

– Против кого направлен этот военный поход? – спросила девушка.

Исмаил-бей беспомощно развел руками:

– Это известно одному Кара-Мустафе. Даже султан может не знать, что задумал великий визирь.

– Но это же невозможно! – изумленно воскликнула Мунджа. – Все, даже Кара-Мустафа, подчиняются султану!