Непокорная - Ини Лоренц, Анастасия Марченко (2019)

«Бог устроил так, чтобы были хозяева и слуги. Но действительно ли Он хотел, чтобы незнакомцев, которые никому не сделали ничего плохого, уводили с родной земли и принуждали к рабской жизни вдали от дома?» – спросила себя Мунджа. Бильге тоже была рабыней, но темнокожая девушка родилась в Константиние и не была похищена.

Исмаил-бей подъехал ближе и остановил жеребца рядом с их паланкином. Мунджа с радостью заметила, что отец улыбается. Она знала, каким сильным ударом стало для него изгнание, но теперь он мог встретиться с падишахом в Белграде и передать ему свою просьбу. После этого Мехмед Четвертый, несомненно, вернет ему прежнюю должность, и Кара-Мустафа-паша не сможет этому помешать.

– О чем задумалась, дитя мое? – спросил Исмаил-бей у непривычно молчаливой дочери.

– О том, что султан примет тебя обратно к своему двору, – ответила Мунджа.

– Да будет на то воля Аллаха! Но Кара-Мустафа постарается этому помешать. – На мгновение лицо Исмаил-бея стало серьезным, но затем он прогнал мрачные мысли и засмеялся. – Все будет хорошо, дочь моя. Если великий визирь одержит победу, он должен будет проявить великодушие.

– А если он потерпит поражение?

– Даже не думай об этом, дочь моя! Войско падишаха, да продлится его правление тысячу лет, непобедимо. Посмотри хотя бы на эти тысячи татар. Этого войска достаточно, чтобы опустошить земли врага и заставить его истечь кровью в бесчисленных схватках. Прибавь сюда армии господарей Валахии и Молдавии, а также бесчисленное множество других народов великой империи сынов Османа. Наши янычары обратят неверных в бегство, превратив их в заикающихся трусов.

Мунджа не знала, действительно ли ее отец верил в это или же просто хотел, чтобы доносчики сообщили о его словах Мехмеду Четвертому и Кара-Мустафе. Чтобы вернуть себе благосклонность великого султана и положить конец вражде с великим визирем, Исмаил-бей вынужден был расхваливать их обоих, хотя в случае с Кара-Мустафой это давалось ему нелегко. Мундже отец приказал держать язык за зубами и в разговорах с женами Мурада Герая и его военачальниками не произносить о великом визире ни одного худого слова.

– Будем надеяться, что это будет быстрая и успешная кампания, отец, – сказала Мунджа и еще сильнее отодвинула занавеску паланкина, чтобы лучше видеть, как к войску присоединяется новый отряд.

Это были всадники Азада Джимала, и, несмотря на свой преклонный возраст, хан лично вел их на войну. «Если бы его старший сын Ильдар был жив, Азад Джимал наверняка поручил бы это ему», – подумала Мунджа. При этой мысли она вспомнила молодого поляка, который убил татарина. Ей было немного жаль, что она больше никогда не увидит этого юношу. Девушка часто представляла себе его лицо и восхищалась смелостью, с которой он бросил вызов жестокому хану.

– А что будут делать поляки? – невольно спросила она.

Ее отец пожал плечами:

– Этого не знает никто. Но если они вступят в войну на стороне алманлар, то пожалеют об этом. Могущественный Кара-Мустафа сотрет их в порошок.

Мунджа подумала, что это было одно из высказываний, которые, как надеялся Исмаил-бей, дойдут до слуха Кара-Мустафы и заставят его проявить милосердие. Девушка понимала, что ее отец отчаянно пытается вернуть себе прежнее положение. Мунджа молилась, чтобы он в этом преуспел, но сейчас ее больше интересовал военный поход, и она задала вопрос о дунайских княжествах:

– Разве люди, живущие там, не христиане?

– Христиане. Но они греются в лучах милости падишаха, – ответил Исмаил-бей. – Они подчиняются ему и обязаны платить налоги, а также предоставлять воинов, когда он им это приказывает.

– Станут ли они сражаться со своими единоверцами, если в этом возникнет необходимость? – снова спросила Мунджа.