Держись от меня подальше - Рида Сукре (2021)

Ему я тоже позвонила, ленясь печатать сообщение, хотя у меня была весомая причина: кнопки навороченного мобильника страшно пугали. Гудки пошли, но затем резко оборвались, видимо, я звонила не вовремя.

Я прочла остальные сообщения, расстелила кровать, раскидала вещи по местам, так и прошёл вечер моего насыщенного дня.

Стоило мне лечь в кровать и закрыть глаза, как перед глазами представало красивое лицо Артёма, а губы начинали пылать, словно я с дуру полезла целоваться с банным чаном с горячей водой. Лицо начинало пунцоветь, но в темноте всё равно это оценить было некому.

Меня преследовало стойкое ощущение, что у меня не голова, а свинья-копилка — столько мыслей в ней смешалось, наскакивая друг на друга, — прямо не голова, а зона диффузии, где в моих желеобразных мозгах распространяются твёрдые частички размышлений, обретающих постепенно формы печенек-рыбок, плавающих по просторам моей головушки и дрейфуя на крутых виражах волн особенно откровенных фантазий.

Но главным образом, я знала, что завтра и каждый день теперь будут необыкновенными, полными таинственного сакрального смысла. И я не знала пока, пугает ли это все меня или, наоборот, радует до щенячьего визга, но определённо, оно заставляло чувствовать некий благоденствующий младенческий трепет.

Не знаю, как скоро я уснула, помню лишь, что возмущённо сопела от того, что страховки от идиотов не существует, а нотариус в лице соседа Пирожковича воротил нос и требовал компромат на бабулю, иначе договариваться не желая и твёрдую валюту не принимая.

Пришедшего сообщения я уже не слышала, ровно как и того, как вернулась Соня — я спала и сопела в обе дырочки, видя во сне что-то с чем-то, а если и не это, то, определённо, что-то похожее.

3

Первым, что я схватила в руки, как только вырвалась из эфемерного состояния между утренней дрёмой и праздностью бытия, был мобильный телефон, доселе спавший сном праведника под моей подушкой. Остатки сна, прыгавшие по поверхности моего сознания, словно «вертолётики» по зеркальной «гладильной доске» озера, держали меня своими щупальцами уже не так крепко.

Сознание пыталось прорваться сквозь тонкую полупрозрачную плёнку: рвалось, делая наскоки, видимо, воображая себя татаро-монгольским игом во главе со своим целеустремленным чернооким воеводой Чингисханом, натыкалось на преграду, содрогалось в конвульсиях от осознания собственной ничтожности, вновь наполнялось решимостью духа, повторяло попытки раз за разом и, в конце концов, пробило брешь в обороне, доказывая своим рвением общеизвестную мудрость, что под лежачий камень вода не бежит. Конечно, при определённых обстоятельствах, под правильным углом паркования камня в сочетании с верной точкой соприкосновения с поверхностью лежания валуна вполне возможно допустить, что вода туда и набежит, но если этот же «недвижимый» объект засунуть под банку и выкачать оттуда весь воздух, то попадание иных объектов, в том числе влаги, в зону вакуума становится невероятно затруднительным, практически невозможным. Так что активность прозы жизни своими недюжими стараниями вернула моё сознание, что окончательно выветрило из моей пустой блондинистой головы всякие намёки на недавнее бурление мечтательной сонной фантазии: миг — я помнила сон, миг — я его забыла.