Держись от меня подальше - Рида Сукре (2021)

— Только если землю из твоей могилы, но сначала станцую на ней.

— Смотри, не лопни, землица из ушей пойдёт.

— Что ж, будет повод начать новый челлендж, — Олли находил ответы на все уколы оппонента.

— Мразь, — процедил Егор уже не в первый раз за вечер.

Они ненавидели друг друга, но не кидались вновь, прислушиваясь к звукам воды из ванной комнаты. Разговор девушек был приглушен.

Виктория была предельно осторожна, опасаясь дотронутся до синяков, слишком заметных на белой коже. Но Салли отпихнула её, скинула одежду на пол и скрылась за створками душа. Она ощущала себя грязной навозной кучей. И даже то, как неохотно до неё дотрагивалась сестра его любимого, лишь усиляло это чувство. Салли — грязная. Она с силой тёрла кожу губкой, обливалась гелем для душа, шампунем, пока бутылки не опустели, а затем смыла всё и раскрыла створки:

— Смотри на меня, — с вызовом сказала она переживающей девушке, в глазах той она разглядела удивление.

— Что это значит?

Кожа была белой, фарфоровой словно с полотен великих художников. Ни одного синяка, ни царапины. Она была красноватой после душа, но это всё.

— Это неправда. Это мы подстроили. Сами. Чтобы разыграть Егора. Его надо было… наказать, — выразилась Салли словами Олли.

У самой Вики кровоточила рука, и облив её перекисью, она аккуратно налепила пластырь. Саднящая царапина перестала её волновать. Вика заметно расслабилась, как только до неё дошёл смысл сказанного. Её брат не монстр. Как же хорошо, что верная принципу не рубить с плеча, прежде чем делать выводы, она решила поговорить со всеми. Её брат не монстр. Правда пришла к ней даже раньше. Её брат не монстр. Сердце, скованное в комок, расслабилось. Её брат не монстр.

Оставив её в душевой, Виктория взяла за руку Егора и потянула себя, призывая подняться с кресла:

— Пошли, нам здесь делать нечего.

— Ты что? Спелась с ними? — взъерепенился парень, отцепляя её руку от себя.

Девушка в лёгком красном платье без рукавов вздрогнула, словно на неё направили кондиционер, она слегка приобняла себя за плечи. Вскочивший на ноги Олли заорал:

— Клешни убрал от сестры!

— Это какой-то дурдом, вы все больные!

— Больная здесь только я, — раздался резкий голос Салли, вышедшей в одном халате. — Я болею Оливером. А он если и болеет, то вашими дурными приколами, и захотел тебе подкозлить. Убирайтесь все, — зло процедила она напоследок.

История не получила широкой огласки, Егор не стал распространяться, но самые ярые фанаты Оливера что-то где-то услышали, кому-то пересказали, а на выходе, никто не зная, что было на самом деле, выставили виноватой Салли и решили отомстить ей за клевету.

За дело они взялись рьяно. Донимали девушку звонками, писали сообщения с пожеланиями подохнуть мучительной смертью, кидали под дверь какашки. Она держалась. Психика была расшатана в край, но она старалась не раскисать. И при этом корила себя, что выгнала в ту злополучную ночь Олли. И с тех пор он словно забыл о ней.

Она помнила, с какой нежностью он целовал её, какие слова говорил, и сердце подсказывало: «Он тебя любит».

Родители и брат никак не могли понять, что происходит. Девушка то смеялась ни с того ни с сего, то хмурилась. Садилась за стол, обнимая мягкую игрушку в виде своего кумира Оливера Басса, и никому не позволяла его трогать. Брат над ней похихикивал:

— Совсем с ума сошла, игрушки обнимаешь. Таскаешь за стол и в кровать. Смотри, опозорит и не женится, — он считал свои шутки очень смешными.

Салли его слова за шутки не считала. Она нашла в мамином шкафу белое подвенечное платье, обрядилась в него и пришла к своему любимому. Позвонила в видеофон, и он впустил.

Подойдя к развалившемуся на белом диване и рубящемуся в приставку парню, она сказала:

— Выходи за меня.

Её глаза горели больным блеском, но он даже не поднял своего взгляда, таких предложений ему поступало миллион.