Держись от меня подальше - Рида Сукре (2021)

Перед этим они сыграли в «Выпей, если…». Если сказать коротко, то на все признаки, по которым стоило поднимать бокал Леське, у неё присутствовали, и когда все дошли до кондиции делать переводное тату, она не сопротивлялась, и даже сама тянула руку, в результате чего ей перевели на локти и плечи золотистые надписи, гласившие: «Если нашли меня в луже, прошу вернуть по адресу…» и далее был написан адрес нашей квартиры, или «позвонить по номеру…» и давался номер дяди Коли. Она ужаснулась, обнаружив их с утра на теле, но тату быстро сошли под тёплой водой. И под венец она пошла настоящей красавицей. А вот несчастный дядя Коля запомнился всем тем, что сел в свадебный торт.

Говоря о тату, я своё уже свела. Пять сеансов лазера сделали своё дело умело, и даже следа не осталось, а кожа на месте бывшей татуировки была гладкая, как у младенца. Тату я стёрла, а воспоминания стереть не удавалось. Кольцо своё я сняла сразу, как только последние бумаги о разводе были подписаны.

Знакомый адвокат у меня был только один — Толя, и тот свою практику ещё не начал, и выпытав у меня в качестве гонорара номер чопорной Вики, он помог развестись, хотя Артём пытался вставлять палки в колёса. То не пришёл в суд, якобы лежал в больнице, но даже и представителя не отправил вместо себя, затем требовал оставить всё нажитое имущество, которого у нас не было (квартиру нам следовало вернуть семье мэра, ибо двух месяцев вместе мы не протянули), и в итоге судья разбесился от его шуточек и развёл нас без дальнейших эксцессов. Мы постарались по максимуму не привлекать прессу, лишняя огласка могла навредить Филу.

А вот раскрытие наших отношений наоборот сыграло на руку — все умилялись рассказанной истории, как после долгих лет он вернулся в родной город и встретил свою первую любовь — меня, и приглашали в разные передачи на каналах модных блогеров, радио и даже телевидение. Фил перед камерами цвёл, я тушевалась, мы отлично друг друга дополняли, и вели себя скромно: держались за руки, редко обнимались и поцелуи позволяли себе на людях только в щёчку, что в рамках развращённого американского общества было нонсенсом, но будоражило кровь ожиданием от нас чего-то большего.

Всё своё время я проводила либо с ним, либо в школе. Думать о прошлом времени не было. Но оно нет-нет, да и давало о себе знать. Артём, тень из прошлого, не пытался со мной связаться, но то и дело мне попадались на глаза упоминания о нём.

Приуроченный к концу года, вышел новый альбом Олли, и он презентовал мне коллекционный экземпляр с автографом. Такой можно было «дорого загнать» посоветовал мне вездесущий Фил. Это был первый диск Оливера, который попал мне в руки, ведь я никогда не была рьяным ценителем музыки, предпочитая слушать её через ноут с интернета или в наушниках с плеера, куда можно было закидывать треки в электронном формате. Но после переезда моя жизнь начала меняться и отношение к музыке изменилось, и Оливер был своеобразным этому пособником, он советовал мне исполнителей и иногда давал эксклюзивные уроки по старой дружбе, а параллельно рассказывал обо всём на свете. Единственное, мы не обсуждали его брата, хотя периодически из его уст что-то и проскальзывало.

На этой пластинке была запись той песни, которую мы вместе исполняли в клубе. Припев, который он решил оставить на русском, а куплеты перевёл на английский, записывали со мной, он специально приезжал ради этого в Нью-Йорк, и целую неделю мы торчали в одной из студий, принадлежащих его лейблу. Ценой пары дюжин яиц я испекла для него торт «Слёзы ангела», напомнив, что он хотел в них искупаться, ох, как он хохотал.

Я познакомилась с артистами, которые там записывались, и мы сделали совместно несколько коллобораций.