Держись от меня подальше - Рида Сукре (2021)

— Буйно-помешанный, — прошептала я под нос, а Владлен Митрофанович утвердительно кивнул.

— Но жив пока.

— Как… пока… — сердце забыло, что ему надо стучать, а лёгкие о том, чтобы дышать. Мир остановился.

— Ой, иди-ка ты сама к нему, — зевнул он, и оставил меня у двери в палату — тяжелобольных он встречал десятками на дню и переживать из-за каждого не мог себе позволить. — Авось и не помрёт. Мы своё дело сделали. А сейчас у нас Новый год. С Новым годом, с новым счастьем!

Приёмный покой был щедро украшен мишурой и серебристыми дождиками. Имелась даже ель в разноцветных гирляндах. Но атмосфера праздника меня не захватила, лишь всколыхнув детские воспоминания, когда праздник был настоящим.

Моя рука зависла над дверью для стука, но я осознала, что стучать бессмысленно, и с замершим сердцем вошла в палату, которая была рассчитана на одного. Он лежал на кушетке, стоявшей посреди комнаты, рядом стояла система. Артём был бледен как бумага, что было хорошо заметно в прикроватном свете. Перебинтованная нога была подвешена. Он спал, и я кинулась его будить, сжимая руку:

— Артём, Тёма, я здесь. Как ты? — трясла его я, но он не просыпался. — Тёма, твою мать…

В комнату на шум вошла медсестра:

— Мы его таблетками накачали, чтобы не буянил, до утра не проснётся.

Она мне рассказала, что этот клоун всего-то потянул связки.

Я всегда ругала Егора, что кроссовки — это летняя обувь, он не слушал, считая, что в моде я не смыслю, и считая себя сверхчеловеком, всю зиму ходил без шапки, без тёплых штанов под джинсами и в лёгких кедах, а Артём считал точно так же, как и мой брат. Может я и не разбиралась в моде, что было правдой, мне и сейчас гардероб подбирают, зато я смыслила в том, как быть здоровым. Напялил свои дурацкие кроссовки, вот и поскользнулся в тёмном переулке. В результате вывих стопы и сильное растяжение. А ещё голым затылком об лёд приложился, получив лёгкое сотрясение.

Но ему не хотелось валяться в постели, и он решил сбежать на соревнования, только далеко не убежал, поскользнулся на мокром полу, и ногу окончательно сломал. Постельный режим на две недели. Обычно травматологи так не зверствуют, но зная какая Артёмка юла, для него условия были специальными.

Поблагодарив медсестру за обстоятельный рассказ, я успокоилась, и придвинув кресло, долго сидела рядом с ним, рассказывала спящему парню, как мне живётся, чем я занимаюсь, как скучаю иногда по нему. Я разглядывала его красивое лицо, которое ничуть не изменилось за полгода, разве что морщинка на лбу стала отчётливее, но это была такая мелочь, которая играла в его пользу — она добавляла его профилю мужественности.

Зная, что он под действием успокоительного, я без страха трогала лицо подёрнутое лёгкой небритостью. Гладила его костяшками пальцев по щекам и не могла отвести взгляда от длинных подрагивающих ресниц. Если бы он был котом, то мурлыкал. Если бы я была кошкой, то свернулась рогаликом на его мерно поднимающейся и опускающейся груди.

За окном валил крупными хлопьями снег, укрывая город пуховым одеялом. Люди сходили с ума, взрывали петарды и пускали в небо салюты, водили хороводы вокруг нарядной ёлки и загадывали желания под бой курантов.

А потом я уснула, удобно пристроив голову на его ладони, и не видя, как стрелки перевалили за полночь, знаменуя начало нового года. Я планировала уйти до того, как он проснётся, потому что не знала, что сказать проснувшемуся Артёму. Но уставшая, я очнулась лишь когда медперсонал пришёл на осмотр и обнаружил меня пускающую слюни на их пациента.

— С новым годом! — орали они, но крепкий лоб накачанного успокоительным парня, было не пробудить.