Держись от меня подальше - Рида Сукре (2021)

Толян провернул невероятно грандиозную операцию, протаскивая меня внутрь. Вариантов было много, но мы остановили свой выбор на сумке для гольфа, куда меня чудесном образом впихнул Толя, даже паре клюшек место нашлось. С этим «кладом» Анатолий ступил на «вражескую территорию», а затем вручил сей презент хозяйке дома. Я вся перетряслась во время операции и после её завершения напоминала, наверное, желейного вида медузу.

Расчёт был на то, что Ефросинья Эразмовна в гольф не играет, так что смотреть, что в мешке, не станет. Он оказался верным — мешок со мной приказали отнести на чердак (чудесное местечко, нужно будет обязательно сюда вернуться), откуда я затем беспрепятственно спустилась на второй этаж, следуя нарисованной скрупулёзным Толиком карте и остановилась прямо перед дверью благоверного.

Я тихо постучала и, не дождавшись ответа, отворила дверь, проигнорировав висящую на ней бунтарскую табличку: «Идите все на @Нецензурная речь@!» (закоулками подсознания я отметила, что раньше её тут не было, видимо, специально к моему визиту заказал или чтобы мамочку лишний раз понервировать), стоя в дверях поздоровалась:

— Привет, — мне почему-то было страшно поднимать глаза на Артёма, хотя я точно знала, что он в комнате и что он сейчас смотрит на меня, удивлённо, немного раздражённо, изучающе, пытаясь понять, чего это я притащилась. Именно этого я ожидала, не ждала, но с грустью ожидала, тайно надеясь, что он широко улыбнётся и попытается задушить меня в своих объятиях.

Я ещё немного потопталась на входе, но он ничего не говорил, и тогда я подняла глаза: Шер лежал поверх застеленной кровати и с закрытыми глазами слушал музыку в наушниках; спит, наверно.

На его лбу красовался крест из лейкопластыря, аккуратно приклеенный кем-то заботливым, кажется, кого-то отмутузили в тюряге. Моё сердце сжалось от жалости. Бедняга, хорошо ещё, остальное тело последствиями тумаков не пестрило — отсутствующая футболка дала мне возможность убедиться в этом.

Не придумав ничего лучше, я подошла к кровати. Хотелось прикоснуться пальцами к его больному месту и подуть, чтобы унять боль — что такое синяки и всякое прочее в том же духе я знала превосходно, но не стала этого делать, так как мои пальцы были слишком холодными — он бы обязательно проснулся, а этого мне не хотелось, уж слишком умиротворённым было выражение его лица, не хотелось спугнуть его; когда ещё я такое увижу?

Я осторожно присела рядом, но, видимо, с грациозностью коровы, так как Артём пробудился ото сна, сразу открыв глаза, и стал меня созерцать. Я помахала ему рукой, вряд ли он меня в наушниках слышит.

Словно услышав мои мысли, Тёма стянул их:

— Привет, Лена.

После этих слов он широко улыбнулся и даже не стал интересоваться у меня, какими ветрами меня сюда занесло; он просто опрокинул меня на кровать и навис сверху.

Я не знала, но Шер, до моего прихода не спал, с закрытыми глазами слушая музыку и решая для себя жизненно важный вопрос: погрязнуть ли ему в алкоголизме или в половых излишествах, конкретно в этот момент точно решил, что второй вариант ему больше по душе.

— Скучала? — его пальцы забегали по моему лицу, словно проверяя я ли это, не подделка.

Я неуверенно кивнула:

— Немного, — и робко улыбнулась.

Артём стал наклоняться ко мне с явным желанием поцеловать, и я была не против, вернее я была руками и ногами «за», но отчего-то закрыла глаза и получила мягкие поцелуи в веки. В районе ложбинки шеи кожи легонько касался, щекоча и принуждая мурашей толпами гонять по аэродрому моего тела, свисающий с шеи Артёма кулон.

Его поцелуи медленно, но настойчиво, спускались к губам и, пока они их не накрыли, я решилась сказать то, зачем пришла.

— Артём…

— Д-да, — проговорил он мне в ухо, выражая готовность ответить на любой вопрос, но при этом тяжёло дыша.