Слёзы любви - Мира Майская

По утру я пыталась найти взглядом Сверра, но он последние дни был хмур, не весел. Мне подумалось, что это всё из-за тяжелого пути. Конунг гётов всегда сосредоточен на деле, он не отвлекается на мелочи жизненные.

Продолжив путь, я уже знала, что через четыре дня, мы вновь встанем на привал. Это будет последний отдых перед выходом в море. Оно уж совсем был близко, а там и сражение за Корсунь[5].

Последующие дни прошли спокойно, и привал на котором все были веселы. В тот последний вечер перед выходом кораблей в море, варяги не пили своего горячего грога, и вин заморских не пили. Они сидели у костра и пели песни, поражая меня этим. Я не слышала таких песен не от Эльрика иль Кнута, а уж как поет Сверр, я вообще не слыхала раньше.

Мы — драконы моря — Пламя подо льдом, Пой песню, воин, Покидая дом Пой песню, воин — хочет крови ворон… Море — наше братство, Меч — железный друг, Отдали богатство Нам восток и юг Волны — наши сёстры, Нас прибой ласкал, Наши волчьи звёзды Север зажигал Наши волчьи звёзды — выше, викинг, вёсла…

Слушая песню, что пели собравшиеся кругом воины. Я смотрела на Сверра, на Эльрика, обводила взглядом уже ставших мне братьями мужчин. В горле образовался ком в миг, когда я подумала, что будущая битва может унести жизни кого-то из них.

Ранним утром, я встала как только засветлело, спустившись с кнорра, где спала, побрела по берегу. Костры уже все потухли, а новые ещё не начинали, все вокруг спали. Подходя к драккару Эльрика, я нашла его взглядом, присела рядышком, хорошо рядом с братцем. Потом пошла дальше, обходя поочерёдно один костер за другим, смотрела на спящих викингов.

Так обхожу костёр за костром, пока не приближаюсь к двум драккарам конунгов. Они стоят рядом, и спят конунги рядом. Рёрик и Сверр у одного костра, так и должно быть, ведь они друзья.

Побаиваюсь, разбудить и попасться им на глаза, озираюсь и только потом тихо подхожу. Оба конунга, крупные и плечистые, спят рядом с потухшим костром.

Тихо подхожу со стороны Сверра, для меня важен только он и глаза мои только на него смотрят. Сажусь на песок и смотрю на него, как на мужчину, впервые осознавая, что он мне нравится. Взглядом изучаю каждую морщинку на лбу, на чуть-чуть колыхающиеся от ветра волосы. Любуюсь на широкие плечи и сильные руки, понимая, что может больше и не придется так любоваться.

Взгляд спускается к груди, где из-под выреза рубахи, разошедшегося широко во сне, на меня смотрит голова черной птицы, а ещё её поднятое крыло. Уперев взгляд смотрю, где-то я уже видела подобное…

Сверр рядом лежит, спит. И я тяну руку, подвигаю ворот рубахи, и передо мной рисунок из двух чёрных птиц. Когда-то давно, я заблудилась в лесу, и видела его во сне. В ветхой лесной избушке, видела уже это, как мне казалось во сне.

Во сне на коже груди лежащего рядом человека, рисунок в виде двух чёрных птиц, они меня тогда напугали, как всё непонятное.

Закрываю глаза, мне теперь становится понятно, что это он спас меня.

— Любимый, — из глаза стекает слеза.

Именно сейчас, я осознаю что люблю. Я выросла, и теперь поняла, что чувствую любовь к мужчине. Мне невероятно больно понимать, что люблю без надежды на будущее, без взаимности. Понимание того, что никогда не буду счастлива, причиняет невероятную боль.

Замечаю, что на побережье, начинают просыпаться, вставать.

Тоже поднимаюсь и ухожу на кнорр, там уже Хват проснулся.

— Насмотрелась? Что ж ты так измаялась то?

— Хват, прошу, ненужно.

Отхожу и присаживаюсь на палубу, привалившись спиной к борту, закрываю глаза.

Утром наши корабли продолжили путь и подошли к месту где было видно впадение Днепра в море. Море, которое я увидела впервые, сразило меня своей величиной. Оно было больше того, что я представляла, поражая мощью. Я погрузилась в пучину ощущений, счастье что испытывала мне так хотелось разделить со Сверром, но даже смотреть в его сторону я боялась.